Парижские тайны. Эжен Сю
муженек? – вскричала Сычиха, горя нетерпением. – Будь спокоен, у меня только один глаз, но видит он хорошо.
– Взгляните, взгляните на нее, молодой человек, ей не терпится побывать там.
– Если она ловко возьмется за дело, я скажу, что ваша мысль недурна.
– Оставь у себя зонтик, Чертушка… Через полчаса я вернусь, и ты увидишь, на что я способна, – воскликнула Сычиха.
– Минутку, Хитруша, мы зайдем сперва в «Кровоточащее сердце», это в двух шагах отсюда. Если Хромуля там, ты возьмешь его с собой; он останется сторожить у двери дома, пока будешь внутри.
– Ты прав: он хитер как лиса, этот мальчишка: ему еще нет и десяти лет, а между тем он давеча…
По знаку Грамотея Сычиха прикусила язык.
– «Кровоточащее сердце» – что за странное название для кабака? – спросил Родольф.
– Если название вам не по вкусу, пожалуйтесь кабатчику.
– А как его зовут?
– Кабатчика «Кровоточащего сердца»?
– Да.
– Не все ли вам равно? Ведь он-то не спрашивает имена своих посетителей.
– И все же?
– Зовите его, как вам будет угодно: Пьер, Тома, Кристоф, Барнабе, он откликается на все имена… Вот мы и пришли… И вовремя, так как вот-вот снова польет… Как шумит река, точно водопад! Увидите: еще два дня таких дождей, и вода поднимется выше арок моста.
– Вы говорите, что мы пришли… Где же, к черту, кабак? Я не вижу здесь ни одного дома!
– Конечно, потому что вы смотрите вокруг себя.
– А куда же мне смотреть, по-вашему?
– Себе под ноги.
– Под ноги?
– Да.
– Куда именно?
– Вот сюда… сюда… Видите крышу? Только не вздумайте ступить на нее.
Родольф и в самом деле не заметил одного из тех подземных кабаков, которые встречались еще несколько лет тому назад в разных местах Елисейских полей и, в частности, около Кур-ла-Рен.
Лестница, вырытая во влажной жирной земле, вела к некоему подобию обширного рва, к одной из отвесных граней которого прилепилась низкая грязная лачуга с потрескавшимися стенами; ее черепичная, замшелая крыша едва доходила до поверхности земли, где стоял Родольф; два-три сарая из трухлявых досок – погреб, сарай и крольчатник – дополняли этот вертеп.
Узенькая дорожка, шедшая по дну рва, вела от лестницы к двери дома; остальная территория была занята увитой зеленью беседкой с двумя рядами грубых, врытых в землю столов.
От ветра заунывно скрипела видавшая виды жестяная вывеска; сквозь покрывавшую ее ржавчину можно было различить красное сердце, пронзенное стрелой. Вывеска покачивалась на стояке, прибитом над дверью этой пещеры, подлинного человеческого логова.
Густой, влажный туман присоединился к дождю… близилась ночь.
– Что вы скажете об этом отеле… молодой человек? – спросил Грамотей.
– Благодаря дождю, который льет уже две недели… здесь, верно, образовался пруд и можно заняться рыбной ловлей… Ну же, проходите.
– Минутку… надо узнать, здесь ли хозяин… Внимание.
И