Мой полицейский. Бетан Робертс
покраснела, сказав это слово, и обрадовалась тому, что было уже темно и тень от плюща скрывала меня. Том промолчал, я поспешно добавила:
– С тех пор как мы начали встречаться.
Встречаться было не то, что мы делали. Вовсе нет.
Но Том мне не противоречил. Вместо этого он кивнул и выдохнул.
Раздался шум хлопающих дверей, кто-то высунул голову и крикнул:
– Жених и невеста уходят!
– Нам лучше их проводить, – сказала я.
Когда я выпрямилась, Том положил руку мне на бедро.
Конечно, он и раньше прикасался ко мне, но на этот раз у него не было веских причин для этого. Это не урок плавания. «У него не было необходимости прикасаться ко мне, значит, он просто захотел», – рассудила я. Именно это прикосновение больше всего на свете убедило меня действовать так, как я поступала в следующие несколько месяцев, Патрик. Его прикосновение прошло прямо через засахаренно-миндальную зелень моего платья до бедра. Люди говорят, что любовь подобна молнии, но это было не так – это было как теплая вода, растекающаяся по мне.
– Я хотел бы, чтобы ты кое с кем познакомилась, – сказал он. – Мне было бы интересно узнать, что ты думаешь.
Это была не та фраза, на которую я надеялась. Я надеялась, что он вообще ничего не скажет. На самом деле я надеялась на поцелуй.
Том позволил своей руке упасть с моего бедра и встал.
– С кем? – спросила я.
– С другом, – сказал он. – Я подумал: у вас может быть что-то общее.
Мой желудок превратился в холодный свинец. Другая девушка.
– Мы должны проводить…
– Он работает в картинной галерее.
Чтобы скрыть облегчение, которое я испытала, услышав это местоимение мужского рода, я затянулась сигаретой.
– Ты не обязана, – сказал Том. – Тебе решать.
– С удовольствием, – ответила я, выдыхая клубок дыма; мои глаза слезились.
Мы посмотрели друг другу в глаза.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Я в порядке. Все прекрасно. Давай войдем внутрь.
Когда я повернулась, чтобы вернуться в дом, он снова положил руку мне на бедро, наклонился ко мне и позволил своим губам коснуться моей щеки.
– Хорошо, – сказал он, – милая Марион.
И он вошел в дом, оставив меня стоять во мраке, а мои пальцы касались места, где остался влажный поцелуй.
Этим утром был прогресс, я уверена в этом. Впервые за несколько недель ты произнес слово, которое я поняла.
Я мыла твое тело, что делаю каждую субботу и воскресенье утром, когда Памела не навещает тебя. Она предложила присылать кого-нибудь еще по выходным, но я отказалась, сказав, что справлюсь сама. Как всегда, я использовала самую мягкую фланель и лучшее мыло, не нечто белое дешевое от Co-op, а прозрачный кусок янтарного цвета, который пахнет ванилью и оставляет сливочную пену на старой миске для мытья посуды, которую я использую для ванны. В поцарапанном пластиковом фартуке, который я носила на уроках рисования в церкви Святого Луки, я оттянула простыни до талии, сняла с тебя пижамную куртку (ты, должно быть, один из немногих мужчин в мире, которые носят