.
всё?!
– Да, именно так. И даже про то, что ещё пока не произошло.
– А-ахххренеть! И вы, ангелы, стало быть, туда, как в библиотеку, иногда заглядываете?
Она засмеялась:
– Не совсем так, конечно, но, в общем, нашёл довольно верное объяснение.
– То есть, ты можешь наведаться туда, и заглянуть на несколько лет или там, десятков лет, вперёд? Узнать всё про какого-либо человека? Ну, там, кем станет, чего в жизни достигнет? Как с этим, как его, э-э… с Высоцким?
– Если очень захочу, то да.
– А… про… меня? – запинаясь, спросил Андрей, заглянув ей в глаза.
Ангел понурился, и надолго замолчал. Потом поднял к нему своё лицо: оно едва светилось в темноте и по щекам её бежали две мокрые дорожки. Она разлепила губы:
– Нет… про тебя не могу… – она уронила голову, и ткнулась носом ему в грудь, долго молчала, потом отвернула своё лицо в сторону, глубоко вздохнула и продолжила: – не пускают меня туда. Для меня эта информация закрыта. Нет доступа.
Долго-долго молчали, слушая шум ветра в темноте. Кое-где на стоянках, скрытые от наблюдения сверху, теплились под нависающими тентами неяркие фонари-переноски, запитанные от аккумуляторов. Слышался звон инструмента, негромкий матерок техников и мотористов, копавшихся в своём железе. Из недалёкой землянки, откуда они вышли несколько минут назад, раздавались приглушённый смех и весёлые восклицания пилотов и стрелков, давно закончивших свою боевую работу и теперь ожидающих предстоящий ужин.
Агния положила Андрею ладони на грудь, долго-долго собиралась с духом, как будто борясь с чем-то внутри себя, и наконец, произнесла:
– Может так случиться, что… что… я исчезну из твоей жизни. Навсегда. И это… это может случиться очень скоро. Может быть, даже сегодня. Или завтра.
Андрей аж задохнулся от бури чувств, охвативших всё его существо:
– Как, почему?! Ты же говорила…
Она кивнула:
– Да, месяц. Мне дан месяц.
– Ну ведь прошло-то… ещё и трёх недель не прошло! Почему сейчас?! – сердце его бешено колотилось в груди.
Агния досадливо поморщилась и виновато вздохнув, промолвила:
– Прости меня дуру, надо было тебе это раньше сказать…
Она подняла к нему своё лицо, оно само по себе слегка светилось в темноте:
– Прости, я тебе тогда, когда мы в первый раз встретились, в тот самый первый день, помнишь? Я сказала, что мне назначен срок – месяц. И что я должна восемь раз спасти тебя от смерти. Но умолчала ещё об одном условии…
– Каком?! – задыхаясь от отчаяния, спросил срывающимся голосом Андрей.
– Когда меня сюда отправляли, мне было сказано буквально следующее: ты должна отбыть свой срок «от звонка до звонка», то есть ровно месяц, и спасти его от смерти восемь раз. Но ещё добавили: если так сложится, что все эти восемь смертей свалятся на тебя уплотнённым пакетом, менее, чем за месяц, и я всё же ухитрюсь отвести их все от тебя, то срок моего пребывания здесь сократится. Вот об этом я и умолчала! Прости…
Она в отчаянии повесила голову:
– В