Марсельская сказка. Елена Букреева
друг от друга взгляды. – Более того, этот наряд едва ли поможет мне добиться должного успеха – так, маленькая шалость, чтобы позлить Розалинду.
– Значит, я всё же права, и ты решила отвадить от себя женихов, пустив в ход тяжёлую артиллерию в виде своего непростого характера?
– Ну, разумеется! – я едва сдержалась, чтобы не щёлкнуть сестру по носу. Иногда мне приходилось напоминать себе, кто из нас старше. – Разве мой дражайший будущий супруг не имеет право знать, с кем ему жить до конца своих дней?
Лотти потупила взгляд.
– Я не понимаю… так ты всё-таки согласна принять чьи-нибудь ухаживания на этом маскараде?
Спрятав лицо в ладонях, я мысленно застонала. Боже! С ней порой так непросто!
– Нет, Лотти, я не собираюсь принимать ничьи ухаживания! Я лучше без оглядки сбегу с этого маскарада, чем выдержу общество какого-нибудь препротивного моржа. Никто не смеет покушаться на мою свободу.
– Но ведь никто не заставляет тебя терпеть общество этих моржей! – запротестовала Шарлотт, уставившись на меня так, будто видит впервые. – Знаешь, я тут подумала и сделала вывод о том, что твои обвинения в сторону мамы безосновательны. Мне всё же не кажется, что она устроила маскарад с целью найти тебе кого-нибудь. Это ведь глупо и неправильно – рассылать приглашения неженатым мужчинам. Она прекрасно понимает, что брак возможен только по любви.
– Понимает? – я сардонически усмехнулась. – С чего бы ей это понимать? Разве она вышла замуж по любви, а не по настоянию дедушки, который в отце души не чаял?
В спальне мгновенно повисла тишина. Конечно, я ступила на запретную территорию, которую и Шарлотт, и Розалинда, и даже отец старательно обходили за сотни миль. Но ведь это так очевидно! Мама не любила отца – с её стороны не было ни единого проявления этого чувства, священного и прекрасного. Они не скрывали историю знакомства: в свои юные годы отец, рано потерявший родителей, трудился то тут, то там, и однажды устроился мальчиком на побегушках в текстильную фабрику отца Розалинды, Фергуса Бэлфора. Пару раз ему довелось ночевать на фабрике, и дедушка, задержавшийся с бумагами в своём кабинете, нашёл Тома, уснувшего в коморке электрика. Но Фергус не наказал его и не уволил. Он завалил нашего отца работой, а впоследствии сделал своим помощником. Они действительно стали близки друг другу, Том видел в Фергусе своего наставника, почти родню. А затем на ужине в Роузфилде он встретил маму – восемнадцатилетнюю высокомерную и избалованную девицу. По словам отца, он сразу в неё влюбился. По словам матери, «вытаращился на меня, как сумасшедший, а я не знала, куда себя деть от его надоедливого общества».
Дедушка вручил ему Розалинду, как медаль за годы верной службы. Так он решил судьбу их союза. Теперь мама решала мою судьбу. История повторялась, но с единственным явным отличием – Фергус не руководствовался жаждой материального благополучия Розалинды, в то время как она была ослеплена идеей найти мне влиятельного супруга и выйти из надвигающегося на нас безденежья