Школа жизни. Честная книга: любовь – друзья – учителя – жесть (сборник). Отсутствует
в нашу школу уже в седьмом классе, и мы с Наташей Бородиновой. Умница и аккуратистка Наташа чуть не дотянула до золотой медали: по русскому языку у нее была четверка.
Но мы не расстраивались: условия приема в институт и для золотых, и для серебряных медалистов были одинаковыми. Надо было сдать первый экзамен на пятерку, вот и все. Ну, а если на четверку и ниже, то надо было сдавать экзамен на общих основаниях.
Наконец настал этот великий день, когда нам вручили наши аттестаты зрелости, а потом начался собственно выпускной вечер. Все девочки пришли на этот вечер невообразимо красиво и нарядно одетые и причесанные, с подведенными глазками и припудренными носиками. Все они сразу стали выглядеть старше: это были уже не девочки, а вполне взрослые барышни. Все мы надели туфельки на высоких тонких каблуках, даже я. У меня были не туфли, а красивые босоножки, но они были открытыми только сзади и выглядели, как туфельки.
Конечно, это был волнующий момент, когда меня вызвали на сцену и вручили мне мой серебряный аттестат. Я была счастлива.
На наш выпускной вечер пришла и Светлана Алексеевна. Она приходила к нам и на наш «последний звонок» в конце мая. Помню, я произнесла в актовом зале небольшую речь, посвященную нашим учителям, и была ужасно рада, что Светлана Алексеевна находится среди них.
Геннадий Банников
Шашки наголо!
1сентября 1959 года очень меня огорчила первая учительница в моем первом классе средней школы села Шевченково, Звенигородского района, Черкасской области, где я потом проучился 1960–1969 годы. Я думаю, все понимают, что это должна была быть молодая, стройная, обаятельная женщина, а-ля Тамара Макарова из кинофильма про первоклассницу. И вдруг к нам выходит толстая некрасивая тетка, да еще и с именем Текля Калениковна. Пусть бы она была обыкновенной Верой Ивановной или на худой конец Параской Никаноровной! Но Текля Калениковна?! Крупными буквами передо мной тогда стоял вопрос: за что?
Всякое было между нами за время учебы, поскольку мальчик я оказался более чем живой, но особенно запомнилось вот это: «Шо тобою мордуе?» и «Кэ упэртэ!» – эти сочные украинские фразы про мое необъяснимое упрямство на русский можно перевести приблизительно так: «Что тебя так крючит?» и «“Упрямый козел!» Но вы не поверите: уже учась в университете, я специально приехал к своей первой учительнице, к тому времени уже серьезно больной, чтобы поклониться ей в ноженьки. Она стояла в своем огороде с лопатой, такая же грузная, неуклюжая, как и раньше, и плакала от счастья…
К нам в село постоянно приезжали выдающиеся люди: писатели, артисты, космонавты, военачальники. Бывало, даже иностранцы заглядывали – просто как жители Марса. Одному из них я пытался подарить свою коллекцию спичечных наклеек – он растроганно сгреб меня в охапку, поцеловал. Я еле вырвался, честное слово – вот еще, телячьи нежности!
Первые классы пролетели как-то незаметно, я едва успел переключиться с собирания спичечных наклеек на более благородное