Невыдуманное. Полина Бёртон
– росло предчувствие, что в любое мгновение свет может загородить фигура сестры с криком: «Ага! Попалась!».
Время замерло. Прохладный поток воздуха скользнул по шее. Что-то зашевелилось – я услышала осторожный шорох и почувствовала, что в шкафу помимо меня есть кто-то еще. В то же мгновение на мое голое плечо, прикрытое лишь рюшами от коротких рукавов сарафана, рухнула чья-то ледяная тонкая рука в черной сетчатой перчатке. Где-то в районе ушей пробежала дрожь, точь-в-точь такая, как от вида неприятной гадины наподобие сороконожки. Не заставив себя ждать, я издала громкий отчаянный визг.
– Ага! Попалась! – ворвалась звонкая волна радостного смеха.
Сестра отодвинула дверцу шкафа, и оттуда вместе с парой сцепившихся вешалок кубарем вывалилась я. Руки тряслись от ужаса. В зеркале, висевшем на стенке шкафа, мелькнуло мое мертвенно-бледное лицо.
– Кого ты там увидела, дуреха? Коробок из-под обуви испугалась, что ли? Ты всегда трусихой была, но чтоб настолько… никогда бы не подумала.
– Мне показалось, что там была ведьма!
Сестра, с младенчества закаленная страшным сельским фольклором, вздохнула и тоном утомленного эксперта ответила:
– Не городи ерунды. Ведьмы живут только в загородных домах, и то только на чердаке.
– Я правду тебе говорю! – попыталась поспорить я, хотя ее авторитетное заключение поколебало мою уверенность.
– Спорим, там была просто кукла, – она полезла в шкаф. Я внимательно ловила каждое ее движение. – Хотя постой, – послышался настороженный голос из глубины, – я, кажется, что-то нашла! Ну-ка, наклонись сюда!
Обеспокоенная ее находкой, я наклонилась. Из темноты выпрыгнули два жутких красных глаза: перед моим носом было лицо клоуна – моей старой плюшевой игрушки с лампочками на месте зрачков. Я вскрикнула. Сестра ехидно рассмеялась:
– Боже, какая же ты глупая! Испугалась Дормидонта! И это – моя кузина! Позорище.
В тот момент мне хотелось ее задушить. И я уже готова была это сделать, как она скомандовала:
– Все, пойдем пить чай. Наверное, он уже остыл, пока ты тут закатывала истерику.
Несмотря на злобу, я склонялась принять ее точку зрения – действительно, должно быть, мне просто почудилось. Весь остаток дня мы смеялись, дурачились и продолжали играть в чаепитие, которое уже не казалось мне таким скучным.
Вечером Марта уехала. Мне же предстояло провести ночь в одиночестве в своей комнате, под натиском мыслей о пережитом опыте. После всех протокольных мероприятий: доброй сказки на ночь, поцелуя в лоб и тихой, неразборчивой молитвы себе под нос (смахивавшей на пережевывание жвачки) мама перекрестила меня и ушла к себе. Я вглядывалась в темный силуэт шкафа, а он таращился в ответ на меня. Надо сказать, кастинг на роль зловещего реквизита для фильма ужасов этот предмет мебели точно бы не прошел. Неказистый, с дверями купе, без резных ножек и антикварных ручек, он представлял