Невыдуманное. Полина Бёртон
фигура медленно и плавно приближалась к моей кровати. Я поджала ноги и мысленно молилась, чтобы все это оказалось сном. Дама, отвернув краешек одеяла, присела на кровать, подняла вуаль и достала из шнуровки корсета небольшой портсигар и спички. Чиркнув одной из них о коробок, она поднесла спичку к лицу и прикурила сигарету в мундштуке. В свете огонька я частично разглядела ее лицо. Страх заполонил мой разум, но я все же смогла разглядеть, что все оно было обожженным, абсолютно черным, как уголь. На месте глаз зияли бездонные впадины, пугающие меня в разы больше, чем все остальное, происходящее в комнате. Они были глубокими и пустыми: невозможно было понять, куда дама смотрит, и видит ли она что-либо вообще. Кожи на ее черепе, как мне показалось, тоже не было. Прикурив и сделав пару затяжек, слабым, еле слышным охрипшим голосом она заговорила:
– Вижу, ты напугана, дитя мое. Еще бы. Не каждый день увидишь живой труп.
Она задумчиво провела по своим губам (вернее, по тому, что от них осталось) костями своих пальчиков. Я невольно поджала свои, будто ощущая на них такую же обуглившуюся корочку. Вокруг дамы закружился мотылек, и она протянула к нему свою руку. Тот послушно сел на указательный палец.
– Вестники смерти, мои крошки. Летучие мышки и ночные бабочки – прекраснейшие существа вашего мира. И самые одинокие. Мышки страшные, а у бабочек сплошные мужчины на одну ночь. Никакой романтики… А ведь если копнуть поглубже, это отличный пример чуда перевоплощения и скоротечности момента. День для человека – неуловимое мгновение, в противовес длине его среднестатистической жизни, а для ночной бабочки – целая жизнь, свободная, наконец, ото сна в коконе.
Она прогнала мотылька с пальца.
– Ну, довольно лирических отступлений, меня иногда заносит… И вообще напрасно я затеяла столь взрослый разговор, поболтаем об этом в другой раз, а пока, – она повысила тон и, хлопнув своими костлявыми ладонями (они при этом издали жуткий стук), коварно потерла одну об другую, – расскажу тебе сказку. Она будет о жизни: полная боли и с печальным концом.
Я была словно прикована к кровати, не чувствовала своих конечностей и даже лица. Парализованная таким развитием событий, я боялась даже закричать. Детский мозг не понимал, что безопаснее: дерзнуть позвать на помощь в надежде, что мама проснется раньше, чем эта тварь успеет меня задушить, или же молча дослушать существо, ожидая, что после этого оно безвозвратно покинет мою комнату. В голове к тому же звенела немного неуместная мысль: «Как объяснить потом всем, что у меня накурено?». Я открыла рот и уже набрала в легкие воздух, чтобы издать ультразвуковую волну запоздавшего детского визга, но связки, по всей видимости, отказали от страха. Расценив мой вдох как порыв что-то сказать в ее адрес, сущность шепотом переспросила:
– Что-что, дорогая? А-а, вижу, ты все еще трясешься. Не бойся. Страх – твой друг. Он всего лишь защищает от опасностей. Пока здесь я, ничто тебе не грозит. Так вот, сказочка! – женщина