Наездник Ветра. Григорий Александрович Шепелев
им, что мы идём, – велел ему логофет. Слуга убежал.
– Ну, пойдём, патрикий, – сказал магистр, беря Иоанна под руку, – ты взволнован? Не беспокойся! С тобой не будут говорить строго.
– Знай, я не собираюсь падать перед ним на колени, – предупредил херсонит.
– Даже и не вздумай! Никто давно этого не делает.
Калокир не был особенно впечатлительным человеком, но всё же длительная прогулка по лабиринтам дворца едва не лишила его присутствия духа. Казалось, что весь дворец состоит лишь из одного сумрака коридоров – такими были они извилистыми и длинными, бесконечно сменяющими один другой. А ведь за дверями справа и слева были огромные залы, ещё более таинственные и мрачные! Перед каждой дверью стояли вооружённые экскувиторы. Лампионы, висящие на цепях под сводами потолков, бросали на воинов красноватые отсветы, делая их похожими на работников Преисподней. Если бы гулкий, блестящий каменный пол шёл чуть под уклон, у будущего патрикия появилось бы чувство, что Лев Мелентий ведёт его прямо в ад, откуда ему нелегко, ой как нелегко будет выбраться! В невозможное Калокир попросту не верил.
Остановившись перед двустворчатой дверью, возле которой стояли четверо стражников, логофет без стука открыл её и вошёл. Войдя вслед за ним, Иоанн увидел просторный мраморный кабинет. Посреди него стоял большой стол с выдвижными ящиками. За столом сидел невысокий, плотный мужчина – скорее старый, чем средних лет, одетый как знатный воин. В руке он держал перо. Топтавшийся у стола секретарь подавал сидевшему документы. Военачальник бегло просматривал их, подписывал, окуная перо в чернильницу из стекла, и передавал другому секретарю, стоявшему слева. Тот запечатывал подписанные бумаги в конверты. Подпись военачальника, чем-то похожая на него самого – нескладная и размашистая, гласила: «Никифор Фока, милостью Божией автократор».
Справа от василевса, по обе стороны от портьеры, которой был занавешен вход в соседнюю залу, сидели в глубоких креслах двое сановников. Это были паракимомен Василий и препозит Евсевий Эфалиот. Они оба встали навстречу двоим вошедшим и выказали предел возможной учтивости. Логофет ответил на их приветствие весьма сдержанно. Его спутник вовсе не обратил внимания на вельмож. Он молча склонился перед монархом. Тот с любопытством уставился на него, затем улыбнулся и покивал лысеющей головой.
– Здравствуй, Иоанн. Так вот ты каков! Я рад тебя видеть. Сядь.
И он указал на пару свободных кресел, стоявших перед растянутой во всю стену картой империи. Лев Мелентий и Калокир опустились в них, а паракимомен и препозит вернулись в свои. Секретари вышли.
– Итак, завтра ты получаешь воинский чин и должность посла с самыми широкими полномочиями, – сказал император, глядя на Иоанна глазами глубоководной рыбы, очень уместными на его отёчном, рыхлом лице, – когда ты намереваешься отбыть в Киев?
– На следующий же день, если это будет угодно Богу и твоей милости.
– Да, нам будет это угодно. Но есть сомнения относительно безопасности – и твоей, и твоего груза. Верно ли то, что ты собираешься положиться