Колокол. Лора Кейли
разу брала один и тот же бокал, тёрла его уже сухой тряпкой и, не глядя, ставила к другим на поднос. Бокалы издали трескучий звон; один наклонился, упал на другой, другой – на следующий, и вот уже крайний слетел с подноса и со звоном разбился об пол.
Тёмные ботинки тяжёлым прихрамывающим шагом подошли к стойке, голос вздохнул и захрипел, будто кашель застрял посреди пересохшего горла, полная рука в синих венах и старческих пятнах потянулась за метлой и совком, осколки замели в угол.
– Пожалуйста, Ирен, не мельтеши, – сказал уставший мужской голос, – ты разобьёшь все бокалы, опять… И их вычтут из нашей зарплаты.
– У нас нет никакой зарплаты, Фабьен, – официантка покосилась на него, – ты забыл?
– Ты говоришь бред, Ирен, полный бред.
– Бред – всё, что здесь происходит, – она поставила со звоном ещё один бокал. – Я не могу больше быть официанткой, Фабьен; кто угодно, только не я. Меня уже тошнит от этой посуды, от этой грязи, от этого отеля, в котором…
Вдруг что-то заскрипело за одним из дальних столов. Фабьен посмотрел на Ирен, но она будто не замечала этого, она никогда не замечала его…
Фабьен пошёл на звук – тихий, робкий, но всегда зовущий, – медленно переступая с ноги на ногу, боясь ненароком спугнуть его. За столом двигали стулья, они скрипели деревянными ножками о такой же деревянный пол, туда-обратно, назад-вперёд. У Фабьена пересохло в горле, в носу защипало, глаза покрылись влажной пеленой. Пепельница на столе подскочила на месте. Послышалось тихое «ой».
Фабьен подошёл к столу, отодвинул один из стульев и заглянул под него. Мальчишка лет пяти неотрывно смотрел на месье Лорана и тёр затылок.
– Ты ударился? – Тот улыбнулся.
– Угу, – мальчик кивнул.
– Не дело тут играть, сынок, не то место.
Мальчик вылез из-под стола и отряхнул пыльные коленки.
– А теперь отряхни руки, – сказал Фабьен.
Мальчик отряхнул и руки.
– Пойдём играть, – сказал он, – пойдём на улицу.
– Не могу, – выдавил из себя Фабьен, – я сейчас не могу.
– Но я хочу! – Мальчик топнул ногой и надул губы.
– Я знаю, знаю, что хочешь, но я правда не могу пойти с тобой.
Мальчик пожал плечами, развернулся, побежал к выходу и скрылся за дверью.
Фабьен ещё долго смотрел на дверь. Грудь его сжало, он захлебнулся воздухом, опёрся на спинку стула, подвинул его к себе и сел. Шаги мальчишки уже стихли за дверью, да и дверь перестала скрипеть от залетевшего в подвал сквозняка. Месье Лоран расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, потом ещё одну, и ещё, и потёр грудь.
– Что ты там делаешь? – крикнула ему Ирен.
Фабьен молчал.
– Ты слышишь меня? – Она подошла, шурша своим длинным многослойным платьем.
– Я видел его, Ирен, – сказал Фабьен, – он опять приходил.
– Сколько раз тебе говорить, что это не он, – рассердилась мадам Лоран. – Не он, понимаешь ты или нет?
Фабьен