Таланты, которые нас связывают. Кэролайн О’Донохью
о смене названия: теперь они будут называться просто «Аэронавты». Никто не придал этому особого значения. Потом Хонор продемонстрировала себя уже в женском образе, и так в Ирландии появилась своя первая транс-рок-звезда.
– Ну ладно, я постараюсь.
– Люблю-ю-ю-ю тебя-я-я-я…
– Да-да. Пользуешься моими чувствами.
– Ну да, разве это не замечательно?
Я подвязываю волосы, немного пушистые от статического электричества после расчески, и быстро одеваюсь. Через пять минут выхожу на улицу и направляюсь к автобусной остановке, немного расстраиваясь от того, что не могу как следует насладиться этим прекрасным утром. Ро с Фионой постоянно восторженно рассуждают о Дублине и Лондоне, но я не понимаю, почему они не видят красоты Килбега. Сейчас в самом цвету жимолость, все вокруг зеленое и освещено солнцем, пока не нахлынул полуденный зной. По реке плывет семейство лысух, почти полностью черных, с ярким пятном на лбу и клюве, как будто на них капнули штрих-корректором.
Через сорок минут я уже в школе. Хорошо, что после того как мы нашли дорогу к теннисному корту через переулок на заднем дворе, не нужно проходить через главный вход.
Когда я подхожу к воротам корта, солнце взошло уже настолько высоко, что я замечаю блеск от сережки в пятистах ярдах. Жемчужины мерцают в свете солнечных лучей, золото сверкает. Я выхожу на центр площадки, сажусь на корточки и осторожно поднимаю ее ногтями.
И в этот момент слышу чей-то свист.
Знакомый мне мотив.
Мотив, который я не забыла бы никогда, доживи я даже до годов сестры Ассумпты.
Я замираю, по-прежнему сидя на корточках. И не поворачиваюсь. Я закрываю глаза, но свист продолжается.
Блюзовый мотивчик. Как будто я стою на балконе в Новом Орлеане, а не на теннисном корте в Ирландии. Просто поразительно, насколько знакомой может казаться песня, которую ты даже никогда как следует и не слышала.
– Хватит, – говорю я.
– Я думал, тебе нравится.
В голосе с американским акцентом слышится легкое удивление.
Я поворачиваюсь. Передо мной стоит Аарон, засунув руки в карманы худи, в новеньких, словно только что с полки кроссовках. Я не видела его с марта, но он не изменился. Такой же энергичный блондин, для которого как будто специально сделали этот теннисный корт.
– Не нравится.
– «Дамы, встречайте карту Домохозяйки! – запевает Аарон. – Надежду сулит она всем, а может, печаль».
Он склоняет голову набок. Смотрит на меня.
– Так что там, Мэйв? Надежда или печаль?
– Что ты здесь делаешь?
Я стараюсь не показывать дрожь в голосе. Стараюсь забыть, что в последний раз видела его во сне, где он гладил волосы Домохозяйке, рассуждая о смерти.
Он игнорирует вопрос и вместо ответа начинает расхаживать взад-вперед, изучающе посматривая на утрамбованную почву, поверх которой собираются уложить покрытие для корта.
– Ты только погляди, – говорит он, показывая на что-то.
Поначалу я ничего не вижу, а затем замечаю