Кангюй. Бактрия. Марат Байпаков
домов, на крышах, на воротах, в узких переулках между строениями, в загоне, на шкурах животных, кровь и в речке. Скорбный плач поднимается к небу, тысяча разновозрастных женских голосов оплакивает печальные утраты. Пленные лаой на холме рыдают молча. Дерзновенная кома пала. Сальпинга трубит «Победа».
Глава 4. Подношения, знакомства и мольбы
Аргей вступает в родной дом. Лисандр становится живым шестом для оружия, принимает на себя гоплон, шлем-кавсию, ксифос в портупее. Каллиграф осматривает запёкшуюся кровь на бронзе гоплона. Аргей жадно пьёт воду из кувшина. В ворота стучат, бесцеремонно, тарабанят громко, с силой чем-то твёрдым. Лисандр отворяет створку.
– Хайре, жители дома Ореста. – Перед воротами двое жезлоносцев, лет двадцати и тридцати, обритые наголо, с дубинками, в белых хитонах, при должностных фибулах полиса. Ойкеты полиса смотрят попеременно то на Лисандра, увешанного снаряжением, то на Аргея в доспехах и с кувшином. – Кто из вас будет Аргей, сын Ореста, македонянин?
Аргей поднимает к небу полупустой кувшин. Жезлоносец постарше оглашает торжественно, а эхо, покорно вторя, испуганно разносит по внутреннему двору:
– Приказом буле Бактр Аргею, сыну Ореста, предписано оставаться дома под арестом. Запрещено покидать пределы владения до окончания расследования дела об убийстве Прометея, сына Леонта, гражданина полиса, торговца деревом, совершённом сегодня утром.
Жезлоносцы не спешат покинуть дом, с восхищением долго смотрят на Аргея, склоняют головы в знак уважения и, пятясь, покидают ворота.
– Ты убил торговца? – Изумлённый Лисандр опускает засов. Каллиграф прислоняет гоплон Гекатомпила к закрытым воротам, садится рядом с ним.
– И ещё того ойкета, что поджидал меня в засаде. – Аргей прикладывается к кувшину.
– Ойкеты? Да-да! Потом ты куда-то их повёл. А там убил Прометея? – Лисандр пытается сложить головоломку событий утра.
– Прометея убил я до того, в палестре. – Аргей допивает кувшин, трясёт им, пустым, над камнями мощения. Несколько капель воды падают вниз.
– В палестре? Долог день печальный. Как поступят с вами эти бактрийцы, вельможа? Вас подвергнут суду? А какое будет наказание за двойное убийство? – Каллиграф ожидает подробного рассказа о произошедших событиях. Но, увы, уставший Аргей немногословен.
– Ни о чём не сожалею.
– У нас больше нет воды, друг базилевса. – Лисандр удручён немногословностью вельможи. – Еды тоже нет. Остатки мясного пирога от магистратов я съел и не оставил ничего для вас, за то простите. В кладовке вашего дома хранится в избытке отличное конопляное масло, но им сыт не будешь. Могу отправиться на агору, прикупить съестного, меня не поместили под арест.
– Хорошо, Лисандр, отправляйся за едой, дам тебе денег. – Кувшин ставится на камни пола. – Сменяешь драхму Селевка Филопатра на бактрийские