Четыре угла. Анна Белинская
к стрессам – некая врожденная способность человека, которая либо есть, либо её нет. Как и другие личностные качества ее можно развить: целенаправленно, если того требуют внешние факторы (скажем, вид деятельности, связанный с постоянными стрессами) или же неосознанно, как у Алексея Воронцова, чья стрессоустойчивость брала свое начало из детства. Выработалась как защитная реакция на окружающий мир.
Что значит быть мужчиной на самом деле парню пришлось узнать рано, взяв на себя ответственность главы семейства Воронцовых, в котором кроме него росли еще две родных сестры младшего возраста.
Тот, кому обязалось нести эту самую ответственность, предпочел задохнуться выхлопными газами в собственной семерке с работающим двигателем в металлическом гараже во дворе пятиэтажки, где проживала многодетная семья. Мужчина уснул прямо за рулем.
Леше Воронцову тогда было четырнадцать лет, когда он первым обнаружил отца под утро, чье розовое лицо было страшнее самой смерти. Оно было как живое. Только холодное. Это лицо потом очень долго снилось парню: обезображенное, неузнаваемое…
Оборачиваясь назад, Воронцову и вспомнить-то про родственника было нечего кроме того, что после работы он ежедневно приходил подшофе. А в день зарплаты – приползал. Как он сам говорил «на автомате», который отключал в прихожей на коврике. Никаких погонять с батей мяч на футбольном поле, ни обсудить хоккейный матч, ни разговоров по душам, ни тем более «на сынок, купи себе что-нибудь».
Леша привычно помогал матери оттащить неподъёмное, грязное, смердящее тело в зал на диван, отпихивал ногой давно смотанный в рулон ковер, отправлял родительницу в спальню к сестрам, а сам укладывался на надувном матрасе в кухне, где начиналось с головы его тело, а заканчивалось торчащими ногами в коридоре, ведущим в прихожую. Пять кухонных квадратных метров, заставленных обиходной утварью и мебелью, делали помещение мизерным, где полноценно умещалась лишь младшая сестра.
После полуночи, поспав несколько нужных ему часов, Виктор Воронцов вспоминал, кто в доме хозяин и баламутил весь подъезд. Крики, визги и грохот становились ни раз поводом для вызова полиции соседями.
Первый раз Леша ударил отца в двенадцать. Одним ударом уложил мужчину «спать» под дикий вопль матери, которая от «получки» до «получки» ходила в побоях. Тогда ему казалось, что мир перевернулся с ног на голову. И то, что мать прижимала мальчишку к груди и благодарила за помощь, не делало Алексея свободнее от вины. Он ее чувствовал. Она, как тень, стояла у него за спиной.
Потому что … это не помощь… это уродство. Так не должно было быть в некогда приличной семье. Это же неправильно. Такие нездоровые, гнилые отношения неправильно? Он видел, какие должны быть отцы… Дома у Гризманнов видел, как Марк Эдуардович, отец лучшего друга, оперирующий хирург, в очередь под скальпель которого записывались пациенты не только Калининградской области, но и Польши, Литвы, разговаривает с супругой, видел, какими выстроенными и уважительными были отношения между сыном и отцом и в их семье в