Последний ход за белой королевой. Олег Агранянц
в посольство и скажите, чтобы я заказал билет в Москву. Дату назовете на три дня после даты встречи.
– А время?
– Неважно. Мы все равно начнем прикрытие с утра. Если будет что-то не так, то, как обычно, мимо пройдет кто-нибудь из наших. Это означает…
– Что мне надо ехать в посольство. Потому что у меня скоропостижно скончался отец, который умер десять лет назад.
Тростников засмеялся.
– А за Пирелли мы поглядываем. У нее поклонник завелся. На сером «Альфа-Ромео». Один раз даже машина оставалась на ночь у ее дома. Но вы не волнуйтесь, Евгений Николаевич. Ничего у него не получится.
– Почему?
– Агентурная работа у нас на высоте. Мы проследили, он болеет за «Лацио». А она… она ведь в компартии.
– Была.
– Неважно. Они все там болеют за «Рому». Знаете, как это в Риме важно.
Это я знал и поэтому, чтобы не наживать себе врагов, когда меня спрашивали, за какую команду болею, отвечал «Tifo Vincenza», болею за Винченцу. И что удивительно, все воспринимали это как должное.
– Ваш паспорт мы получили. Вам он нужен?
– Пока не знаю. На всякий случай проставьте вылет из Монреаля вчера и прилет в Рим сегодня.
– Будет сделано.
Принесли семгу. Чтобы угодить Володе, я принялся восхищаться. Он обрадовался:
– Вы первый, кому она понравилась.
– Теперь напомни, кого ты хочешь мне показать.
Резидентура нашла двоих, с которыми намеревались установить «особые» отношения. Колосов хотел, чтобы я с ними встретился и составил о них хотя бы поверхностное представление.
– Художник. Очень прогрессивных взглядов. И дама. Дура набитая. Левая до умопомрачения. Жена президента компании, выпускающей лазерные устройства.
– Когда я смогу на них посмотреть?
– Завтра.
Договорились, что завтра утром он заедет за мной.
– А теперь отвези меня в отель.
50. Дама и прогрессивный художник
Тростников заехал в одиннадцать часов.
– Сначала дама. Она сейчас на каком-то заседании в ФАО. Мы поедем к Читову. Он вас с ней познакомит.
Петр Христофорович Читов уже лет восемь без перерыва работал в ФАО, что в переводе на русский язык означает «Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН». В международные чиновники он попал случайно. В партком Московского пищевого института, где он преподавал без малого два десятка лет, пришла разнарядка на просмотр в ФАО. В тот год он оказался избранным в партком и, к его счастью, никто из партийного начальства желания уходить из института не выказал. Его и рекомендовали.
Тихий, незарывающийся, он трезво оценил свое положение в посольстве: регулярно приносил в резидентуру все интересное, что проходило через его руки, первые годы – до отмены приказа – безропотно отдавал в кассу посольства часть зарплаты, получаемой в ФАО, во всем соглашался не только с послом и резидентом, но и со всеми влиятельными дипломатами.
Настоящая фамилия его была Шитов. Но чиновник из Консульского отдела МИДа решил, что она неблагозвучна по-английски. И хотя в Италии мало