Избранное. Татьяна Вольтская

      Тихо. Даже муха уснула,

      Целый час не дававшая мне покоя.

      Голове, избавившейся от гула,

      Весело покачиваться над рукою,

      Над чертой подоконника, над садами,

      Слушать: дождь копытцами не трещит ли,

      Здесь ли он – серебряными стадами

      Налитой трепещущий клевер щиплет…

      Вот в такую ночь не хватает джинна

      В той бутылке в углу – чтоб ловил любое

      Приказанье.

                 Что делать? Неудержимо

      Одного хочу я – лежать с тобою,

      Остывая медленно от пожара,

      С губ пошедшего, справившись с дрожью в теле,

      Снова впасть – улыбнись! – в продолженье жанра

      Влажных, дикорастущих бесед в постели,

      Оплетающих это простое ложе

      Лучше роз – или чего там? – мирта,

      Впрочем, тут цветы со всего, похоже,

      Порыжелого, будто август, мира.

      И от свежего терпкого Августина

      К перезрелому – винною вишней – Джойсу

      Я хочу блуждать, как в раю, невинно,

      Наклоняя ветвь, даже если жжется.

      Беспокойным движеньем касаться Пруста

      И плодов, что мне достаются редко

      В одиночестве, – для тебя же просто

      Не бывает слишком высокой ветки.

      Не боясь терновых шипов, кругами

      Я хочу блуждать от Евфрата к Волге

      И, внезапно сталкиваясь губами,

      Обжигаться и замолкать надолго.

      Тихо. Даже для мухи поздно.

      Дождь уносится, испугавшись взгляда,

      Вдаль – садами промокшими, – стадом козьим —

      Устьем сердца, уступами Галаада.

      Мелкими следами полна страница,

      И ладонь, и щека. Все, что было, все, что

      Будет, дробно выстукивают копытца,

      Лишь умалчивая, где пасешь ты.

      В тростнике голосовых

      Пересохших связок

      Страх, как ветер, петь привык;

      Словно в кроне вяза,

      В темени стучит испуг

      Твердым клювом. Ночью

      Из лесу воздетых рук

      Ты выходишь, Отче.

      Прошумев по волосам,

      Прочь взмывают птицы,

      Слез соленая роса

      По Тебе струится.

      В мокрых ризах, на пути

      К светлым и любимым,

      Отче, Отче, не пройди,

      Заклинаю, мимо!

      Наклонись и подыши,

      Раздвигая стены:

      Тлеет уголек души

      В солнечном сплетенье,

      И потрескивает плоть

      Не соломой – кротче.

      Дай мне силы побороть

      Этот ужас, Отче.

      Где наша родина, узнать нам не дано —

      Души размытый контур, берег сонный.

      Из губ твоих грузинское вино

      Мне показалось музыкой Вийона.

      Не