Девочка-лёд. Анна Джолос
Стоит, кулачком потирая глазки.
– Иди пить чай, малыш, – отодвигаю стул и сажаю Ульяну за стол.
– Я за подарком для Валеры. Расчеши её, а лучше подстриги, – недовольно бросает напоследок мать, исчезая за дверью.
Ульянка понуро опускает голову. И у меня душа на части рвётся, когда я вижу, что она опять плачет.
– Солнышко, а мы с тобой сегодня будем нянчить Черныша, – пытаюсь отвлечь её я.
– Да? – радостно переспрашивает.
Наливаю чай, разбавляю холодной кипячёной водой. Открываю холодильник и достаю нарезку. В конце концов, на мои деньги она была куплена. Имею право сделать Ульяне бутерброды.
– А ещё в Бобрино поедем, представляешь?
– Ура, – почти весело говорит она, сжимая в маленькой ладошке хлеб с колбасой и сыром.
Пока младшая кушает, собираю наш рюкзак. Затем мы одеваемся и отправляемся на работу. По пути играем в слова и останавливаемся понаблюдать за белочкой, таскающей орехи из кормушки.
Зоомаркет закрыт на ключ. Внутри темно, и я в недоумении смотрю на часы. Десять минут одиннадцатого.
Женщина с миниатюрным чихуахуа в руках возмущённо вглядывается в график работы магазина и, ворча под нос, уходит. Мимо неё вихрем пролетает запыхавшаяся Аллочка. Машет мне сумкой, на ходу доставая ключи. Директор точно её уволит, если она ещё раз попадётся. Опаздывает постоянно. То красится долго, то с парнями по пути на работу знакомится. И всегда у неё ЧП.
– Привет, девочки! – тяжело дыша, тараторит раскрасневшаяся Шевцова, позвякивая связкой ключей в руках. – Еле добралась, ой, такой коллапсас там!
– Коллапс, – на автомате исправляю я.
– Та неважно, – улыбается блондинка, интенсивно пожёвывая жвачку, от чего длинные серёжки в её ушах трясутся.
Заходим в магазин. Аллочка включает свет, и мы вздрагиваем от шороха и галдежа.
– Вау! – восторженно шепчет Ульянка.
– Твою-то ж мать! – присвистывает Шевцова. – Удрали, представляешь!?
Я в шоке смотрю на многочисленных волнистых попугайчиков, разлетающихся во все стороны.
– И сколько их? – ошарашенно любопытствую.
– Олежка привёз вчера шестьдесят…
Мои брови ползут вверх.
Шестьдесят…
Олежка – это, к вашему сведению, наш директор Олег Дмитриевич. Так-то он в отцы ей годится.
– А я говорила ему, что клетка сломана! Всё жмутся да экономят, не хотят тратиться на новую!
Звякает колокольчик, извещая о том, что на пороге появился первый посетитель.
– Открылись? – недовольно интересуется та самая женщина, которая стояла со мной на улице.
– ЧП у нас, не видите, что ль? – выпроваживая её за дверь, отвечает Аллочка. – Приходите после обеда, а лучше завтра.
– А вдруг она пожалуется, – переживаю я.
– Ой, да ну, – бросая сумку за прилавок, с сомнением говорит Алла. – Ну чё, Лисицына, сачки нам в помощь.
6. Алёна
Аллочка сдувает прядь обесцвеченных волос с влажного лба и спрыгивает со стула.
– Пятьдесят девять, –