Пандемия любви. Элеонора Акопова
то же самое нашим дамам в редакции сказала, – согласилась Лена. – Меньше бы трубили, и люди бы не нервничали.
– Конечно, – кивнула соседка. Отличный способ маскировать свои валютные махинации. Для нас это всё – детский лепет. Да что там мороженое! Разве можно победить народ, который ножки кровати погружает в банки с водой, чтобы клопы не заползали. Вот это действительно сильно! Поэтому то, что для немца кризис, для нормального здорового россиянина – благодать божья.
– Всё это так, – присоединилась к разговору Евгения Дмитриевна. – Только, несмотря на безумия тех лет, всё равно мы по ним действительно ностальгируем.
– А наши чудесные мужчины, оказывается, в особенности, – засмеялась Амалия Павловна.
– Они у нас, как всегда, впереди планеты всей. Вчера в новостном блоке НТВ прошла информация о том, что школьная форма советских времён теперь продаётся в секс-шопах. Представляете? Ну уж, думаю, молодых это явно заинтересовать не может, так что рассчитано исключительно на козлов нашего поколения, а то и старше. Тем уж хоть вприглядку, просто полюбоваться! Умнички наши. В этом плане можно быть совершенно уверенным, что мальчуковая школьная форма в таких магазинах не продаётся. Она бы аудитории явно не нашла. Хотя…. ох, боюсь, я ошибаюсь! При чём здесь женщины? Для тех же козлов, по ходу, и сгодилась бы. Какая же я несовременная!
– Амалия Павловна достала из рукава блузки носовой платочек и вытерла лоб. – Ну и духота тут у вас, с ума сойдёшь!
Лена поднялась и приоткрыла окно. Сразу повеяло влажным октябрьским духом опавшей листвы. Ливень, разыгравшийся было не на шутку, поутих, и теперь сеяла мелкая морось.
– Что удивляться, – грустно сказала Евгения Дмитриевна. – Вот в Америке и того хлеще. Мы недавно в газете прочли, что губернатор Шварценеггер запретил употреблять в школьных сочинениях слова «мама» и «папа». Это, видите ли, оскорбляет гейские семьи. Вы вообще можете себе такое представить? Это до чего же дойти надо? Вся учительская бурлила. Чуть на урок не опоздали.
– Ну разве не прелесть? – зааплодировала Амалия Павловна. – Браво! Про такую заботу о соотечественниках можно только мечтать. Ну что ж, остаётся надеяться, наши тупые «городские головы» до этого ещё не скоро додумаются.
– Да, – вздохнула Евгения Дмитриевна, – прав был Зощенко, этот мир действительно создан не для интеллигентных людей. Так что предлагаю вообще запретить умным думать, чтобы не оскорблять чувства тупых.
Амалия Павловна досадливо махнула рукой:
– Дай мне, боже, разум, чтобы принять то, что я не в силах изменить.
Где-то в глубине двора отчаянно затявкала собака.
– Ой, мне же надо бежать, мамочка! – спохватилась Лена. – Это уже настоящее живодёрство. Я тебе позвоню. И поцелуй «физиков». Жалко, конечно, что не увиделись.
– Ладно, поезжай, Алёна. Уже правда стемнело. У тебя хоть зонтик есть? А то промокнешь. И держи меня в курсе дела, – со значением добавила она, целуя Лену в щёку.
За неделю у Лены так и не выдалось