Мечта длиною в лето. Ирина Богданова
день испорчен.
Полными тоски глазами Фёдор обвёл класс, в три ряда заставленный голубыми партами и увешанный портретами литераторов.
Некрасов, выставив вперёд тощую бородёнку, глядел на него явно осуждающе, а задумчивый Пушкин, подперев руку ладонью, не обращал на происходящее в классе никакого внимания. У него, небось, над душою учительница не стояла.
Но угрозой снижения оценки Фёдоровы неприятности не закончились. На большой перемене, когда шестой класс бодро понёсся в столовую, Федю остановил резкий удар по спине:
– Не дави на газ, Хомяк! Разговор есть.
Самый противный в мире голос принадлежал семикласснику Ваньке Павлищеву по кличке Пава, держащему в страхе всю среднюю школу номер триста двадцать.
Высоченный вертлявый Ванька с мучнистой кожей и корявыми болячками в уголках рта славился в школе своим бешеным нравом и непредсказуемостью действий. В минуты гнева его взгляд замирал на одной точке, превращая желтоватые глаза в подобие стеклянных пуговиц и пугая своей бессмысленностью даже учителей, много повидавших на своём веку.
Федька собственными ушами слышал, как математичка однажды сказала Ольге Юрьевне:
– День, когда Павлищев закончит школу, администрация обязана отметить пышным банкетом с заказанными клоунами.
– С клоунами? – Ольга Юрьевна хмыкнула, сделав упор на последнем слове. – Клоунов у нас своих хоть отбавляй…
Пава на клоуна был не похож, хотя и растягивал губы в противной улыбке.
Чувствуя, как лоб покрывается бисеринками пота, Фёдор остановился и, стараясь не выказать страх, спросил как можно беспечнее:
– Чего надо?
Ванькина улыбка стала шире, и кучка подпевал за его спиной подобострастно захихикала, предвкушая очередное развлечение.
Павлищев снова хлопнул Фёдора по спине и почти с сочувствием сказал:
– Понимаешь, Хомяк, долг за тобой. Когда отдавать будешь?
Растопырив руки в стороны, Ванька загородил Феде дорогу, не давая пройти вдоль стены. Федька успел заметить, как одноклассники, опасливо оглядываясь, спешат в столовую. Краем глаза он увидел и маячившего вдалеке Даньку Малькова и понял, что остался один.
– Какой долг?
– Обыкновенный, тысяча рублей. – Павлищев сделал шаг вперёд, возвышаясь на целую голову над Федькой, и ссутулил костистые плечи, ожидая ответа.
– Я у тебя не занимал, – прошептал Фёдор.
– Занимал не занимал, какая разница! Всё равно должен! – Ванька подмигнул, приглашая друзей повеселиться вместе с ним.
Его дурашливый тон вызвал новый взрыв смеха группки парней за спиной.
– Не трясись, Хомяк, будем бить сильно, но аккуратно, – выкрикнул один из Ванькиных приближённых, Юрка Ляпунов.
Фраза из любимого фильма «Бриллиантовая рука» показалась мирной и домашней, хотя Федька знал, что Пава шутить не любит.
Не зная, как лучше ответить, он уставился в пол и принялся разглядывать розоватую напольную плитку с белыми крошками, похожую на