Трудовые будни барышни-попаданки 2. Джейд Дэвлин
упавшим голосом говорил особый чиновник! Еще минут десять назад он все понимал, все держал под контролем. А сейчас напоминал сдувшийся воздушный шарик. Всё пошло не так! Он столкнулся с чем-то непонятным, и его отчаяние передалось мне.
– По следам поискать бы, – неуверенно сказал кто-то из мужиков.
– Сейчас наши следы занесет, – ответили ему.
И это было так. За дверью избушки шуршала белая стена. А когда я выглянула, то еле различила нашу недавнюю тропинку. Никогда не увлекалась экстремальным туризмом, но поняла: еще немного – и придется либо остаться в избушке до утра, либо сейчас же спешить к саням.
Что хуже – я не знала. Что делать – не знала тоже.
Поэтому, когда Михаил Второй взял меня за руку, всхлипнула и побрела за ним. Шла, сжимая Лизонькину куклу.
Как мы ехали домой, я просто не помнила. Тяжелая душная хмарь навалилась темным одеялом. Помню только, что было очень холодно. Невыносимо. И мне было все равно, я одна или рядом особый чиновник. Он же ехал верхом. Наверное, привязал лошадь к саням и укрылся под пологом.
Но потом сквозь слегка утихнувшую пургу засветились огни. В поместье никто не спал, там запалили все факелы и зажгли все лампы. Не знаю почему, но сердце забилось сильнее, словно свет в конце пути обещал надежду.
– Кто-то приехал, барыня! – крикнул Еремей, стукнув кулаком в переднюю стенку возка. – Чужие в поместье! Мундиры, вашбродь!
Михаил Второй, о котором я успела позабыть, высунулся из возка, потом и вовсе выпрыгнул. И канул в снег, даже руки не подал. Хотя понятно, понесся проверять, кто там пожаловал.
Но и я не собиралась ждать. Что, по снегу впервые пробираться? А вдруг там…
– Не стоит торопиться, сударыня. – Едва я высунулась из возка, как меня под белы ручки подхватил… Михаил Первый.
Откуда он тут взялся? И почему…
– Не волнуйтесь. Дети живы, они в доме.
Ох… Дурной медведь! Кто же так новости сообщает! Даже хорошие. Самые восхитительные. У меня от его слов мгновенно закружилась голова. Как в дурном французском романчике, колени подкосились, и я упала на руки капитана-исправника, словно созревшее яблоко в шубе.
Злой февраль исчез. Остались только голоса.
– Отпустите даму! Вы что себе позволяете?!
– Мне ее что, на снег положить? Ваше высокоблагородие, вы в этой истории и злодеев постарались спугнуть, и деток чуть не погубили. Так теперь надо и Эмму Марковну заморозить?
О ком это? Обо мне? Почему я двигаюсь, но не чувствую ног? Меня несут?
Исправник не только говорил, но и двигался в сторону крыльца уверенными, хотя и неширокими шагами. Рядом семенил Михаил Второй. Похоже, он порывался схватить меня, но не решался. К тому же если исправник шагал по тропинке, то особый чиновник – по сугробам, то и дело проваливаясь.
Неважно, о чем они спорят. Дети… Дети живы и в доме!
– Михаил