В огнях трёх революций. Сергей Надькин
собрал у себя совещание всего полицейского начальства, ходил из угла в угол по кабинету, громко ругался.
– Что ж вы, голубчики, наделали, «потеряли совсем контроль над городом. Теперь какая-то рабочая шантрапа с Александровского завода положением в городе управляет, а не полиция. И за что ж вам только государь казенное жалование платит? Пьянствуете поди в трактирах, вместо того, чтоб в городе порядок наводить!
– Мы не в силах ничего сделать, солдаты гарнизонной караульной команды вышли из подчинения, взбунтовались, одним словом. Сил у полиции маловато. И всеми этими бунтами руководит некий Василий Егоров, это он подбивает рабочую молодежь на бунт.
– Так арестуйте этого Василия Егорова! Что ж вы ничего не делаете, голубчики,? – выходил из себя губернатор. – Я вынужден немедленно телеграфировать, требовать от Столыпина выслать сюда войска, раз наши под влиянием смутьянов не подчиняются. Солдат Петрозаводской команды, которые вышли из подчинения, составить списки, на отправку на фронт, раз в глубоком тылу на Родине исправно службу нести не хотят. Вот ты, господи, связались на мою душу, нечистые. А теперь ступайте, голубчики, я хочу побыть один.
– Понятно, Ваше высокоблагородие, уже сегодня ночью будет буян Егоров арестован, заверил Губернатора главный городовой Крикалев. В ответ услышал:
– Приступай, голубчик, наведи там порядок, арестуй этого смутьяна. Посади в острог, пусть другим неповадно бунтовать будет.
В городе, во дворе Александровского завода снова и опять толпы рабочих устраивали митинг.
– За выход заплатят? – спрашивал рабочий Стапель у Егора Меркушева.
– Пойдешь митинговать – заплатят, большевики не обманут, – уверенно обещал Егор работяге.
– А если с брони за бунт снимут, на фронт отправят?
– Не отправят, большевики и там помогут, успокоил упитанного крепыша дядя Егор. Ввел его в толпу митингующего люда. На главной площади у здания заводской администрации уже кипели страсти.
Народ потерял одну из своих иллюзий – выигрыш. Однобокая у нас была дума. Она представляла интересы только зажиточных классов. Настоящую думу можно собрать только после изменения основных законов.
В воскресенье, когда нас чуть не разогнали силой, один из говоривших на улице сказал, что дума – это сердце, к биению которого мы прислушивались. Вот и сердце перестало биться.
Слышал Саша скорбную речь товарища Яблонского, отобравшего, как власть, слово у меньшевика Прохорова:
– Разбиты надежды тех наивных людей, которые верили в думу. Теперь весь вопрос в том, будет ли народ спокойно ждать, чтоб в феврале опять собралась такая же однобокая дума. Если наше желание исполнится, то мы пошлем туда своих представителей, а если будем собирать опять однобокую думу, то туда не пойдем, нам там нечего делать. Товарищи большевики, надо последовать примеру французов в революции 1789–1793 годов: свергнуть с престола короля, и провозгласить республику, и революционным путем добиться созыва всенародного Учредительного собрания.