В огнях трёх революций. Сергей Надькин
царя идешь!
– Отрекаюсь, отрекаюсь от тебя, отец, – громко сказал Витя, и, сделав пару коротких шагов, вышел из отцовского кабинета.
– Будь проклят, – кричалось вдогонку сыну отцом, по комнатам дома слышались громкие решительные шаги юноши, в комнате за его спиной слышался мужской плач.
Константин Константинович присел на диван, заплакал. Отцовские слезы, сопровождаясь тяжелым мужским рыданием, катились с глаз Константина Константиновича. Они капали на разбитый лежащий на полу царский портрет.
Плач слышался в дверях. Витя не вызвался отцовским страданьем, скоро собрав с родительского дома вещи, съехал на житье в дом-лавку Копейкина, куда устроился подрабатывать продавцом книг. Денег у него и так было как у дурака фантиков, за каждую организованную им протестную акцию молодежи он получал из кассы партии хорошие барыши. Вот такой был поставленный у него бизнес. Гимназию посещал регулярно и за учебу получал круглые пятерки, мечтая стать военным, дослужиться обязательно до чина полковника, если не генерала. По окончании занятий Виктор спускался по мраморной лестнице вниз в толпе остальных гимназистов. Останавливаясь на лестничной клетке и оглядываясь по сторонам, он прочитал гимназистам братьям Рыбакам и Леве Левину стишок «Отрекаемся».
– Очень хорошо, Витя, почитай еще чего-нибудь, – просили гимназисты Рыбаки у Виктора.
– Почитаю, и не только. Скажу радостную новость: я уже отрекся от своих родителей, от отца в частности: он не захотел прощаться с царизмом. А вы отреклись? – спрашивал ребят Филин.
– Пока не до конца, – говорил за всех Лева Левин.
– Отрекаться надо сейчас, приходите ко мне в книжную лавку Копейкина, там и предметно поговорим, а пока пора мне, – позвал и распрощался с гимназистами Витя.
– До свиданья, Витя, – попрощались юноши с Филиным. Витя спустился по широкой лестнице вниз. Пройдя колонную, похожую на зал дворца, прихожую, юноша покинул здание гимназии и оказался на улице. На его глазах видалась как на ладони Соборная площадь. У бронзового памятника царю освободителю Александру Второму Виктор увидал прогуливавшуюся по площади одинокую девушку. Он направился прямо к ней. Проделав десятка два шагов, поздоровался.
– У Вас есть родители? – почему-то вдруг спросила она приблизившегося к ней Виктора.
– Я от них отрекся, – гордо сказал девушке юноша.
– Почему? Как твое имя? – спрашивала Виктора девушка.
– Виктор. Не разделяю их взглядов, – ответил темноволосый мальчуган девушке.
– Да как это – вы не разделяете? Очень сочувствую, – выговорила девушка. – Вы, голубчик, в церковь, к батюшке сходите, за советом, раз вы остались круглым сиротой.
– Нет, в попов я тоже не верю. Я же помню вас: вы же Лиза, Лиза Пименова, а я Виктор Филин, давайте, пойдемте к нам в социал-демократы, – провозгласил разулыбавшийся юноша.
– Побойтесь бога, голубчик, я же в церковь хожу, в хоре церковном петь, батюшка меня слушает.
– Хорошо, тогда к нам заходите в книжную лавку, будете