Князь Рязанский. Михаил Васильевич Шелест
Михаила, а теперь и мой, проживал сейчас на подворье Тверского князя Бориса, который был сейчас в Москве. Туда я и направился, распустив свою сотню, которая с гиканьем и свистом, рассыпалась по городу, пообещав завтра на зорьке быть у Владимирских ворот.
* * *
– Здрав будь, батюшка, – тихо сказал я, зайдя в темную комнатку с единственным мутным небольшим оконцем. Глаза со свету ничего не видели.
– Ты ли это, Михасик?
– Я батюшка, – сказал я, и у меня потекли слёзы из глаз, – не вижу тебя.
Я распахнул дверь, и в конусе её света увидел лежанку, а на ней сухонького старика в холщёвой рубашке, смотрящего в мою сторону. Я быстро подошел к нему, и опустился на колени, склонив к нему голову. Отец положил мне на голову руку. Она была тяжёлая и холодная.
– Я вам снадобья принес, надо выпить, – сказал я, доставая из сумы флягу.
Положив флягу на пол, я помог князю сесть. Он был совсем лёгким.
– Подними меня, я встану. Хочу обнять тебя. Прижать к груди.
Я поднял его, поставив на ноги. Он, оставив у меня на шее свои руки, выпрямился.
– Какой ты… крепкий у меня уродился.
– Так и вы не маленький были, батюшка. Это сейчас… совсем… Садитесь выпейте отвар. Специально для вас лекарь готовил.
– Ох сколько я уже всего выпил…
Я дал ему флягу.
– Надо выпить всё.
Он выпил.
– Хороший вар. На зверобой похож.
– Я вам, батюшка, оставлю порошки. Они в этой сумке. Пейте по одному в день. Я дён через двадцать вернусь. А может ранее. И заберу с собой в Московию. Неча тут тебе… Одному. – И я опять заревел.
– Будя-будя, паря. Ты чо, как маленький? Чему быть… – он закашлялся нормальным туберкулёзным кашлем, который я видел только в фильмах про революционеров, болевших чахоткой.
– Ты дождись меня, – я не заметил, как перешёл на «ты».
– А ты бы рассказал… как воевал, Михась.
– Ты не видел войны, чоли? – Забубнил я.
Оставаться в заполненном палочкой Коха помещении мне не улыбалось, хоть я и был привит от туберкулёза, но физически ощущал, как эта палочка переполняет меня. А потом, я вдруг понял страшное. Это, я «тот» привит, а «этот я» не привит. Внутри похолодело.
– Всё, батяня, сотня ждёт. Приеду скоро. Прощевай, – сказал я, и пулей вылетел из комнаты, прикрыв дверь.
– Вот балбес. У меня же есть вакцина, а я, как последний… лох… Надо срочно…– бормотал я спускаясь по ступеням каменного дворца во двор.
Но моя вакцина была в Москве. Тут, только самое необходимое.
Найдя княжеского ключника, я передал ему грамотку, скреплённую печатью Князя Бориса, в которой черным по белому было сказано, что боярина Фёдора Телятевского переложить в самую светлую, и чистую комнату. Кормить, как князя Бориса, и давать снадобья, переданные ему сыном его Михаилом.
После свадьбы его дочери и Ивана Васильевича, оба Великих Князя мне благоволили.
Я думал переночевать здесь же, но сейчас