До-мажор. Повесть-матрёшка. Игорь Гемаддиев
тебя свожу, к стилистам и вперёд, к звёздам!..
А когда я уже садилась в свою Зизи, ко мне подошёл Вадим и небрежно спросил: – Ну, и что тебе этот индюк вкручивал?
– Какой индюк? – прикинулась я дурочкой.
– Ну, этот… Колесников.
– А-а-а… этот. Желает обеспечить моё будущее.
– Замуж что ли звал?
– Да нет… Сотрудничество предложил. В плане продюсирования.
– А ты что?
– А что я? Сказала, что подумаю.
– Подумаю… – передразнил он с неожиданной злостью. – Беги от него. Пропадёшь!
– Что так? – поинтересовалась я. – Тоже наркотики в кофе подмешивает?
В ответ Вадим потоптался на месте, тоскливо поглядел по сторонам и сообщил: – Ты не понимаешь. Он всеядный! Это сейчас Анатолий Сергеевич депутат и меценат, а в девяностых такое в городе творил, что его расстрелять мало…
Вот так. Не приглянулся ему мой будущий продюсер. Да мне и самой казалось, что сквозь моё внутреннее восторженное: – Давай, Катюха! Вот он счастливый случай! Хватай удачу за горло! – пробивается тонкий, еле уловимый запах гниющей падали…
Где-то в полдень позвонил Вадим. Предложил культурную программу: поедание земляники на Выселках, а потом аквапарк.
– Ты что, меня клеишь? – грубо спросила я, раздражённо выныривая из своего самоедства.
– Нет… – замялся он. – То есть да… – затем, разозлившись, выпалил: – Вообще-то, вот так в лоб спрашивать нельзя! Опять помидорами торгуешь? Всё испортила, блин! – и отключился.
Поделившись своим настроением с Вадимом, я испытала некое садистическое удовлетворение. По крайней мере, нас теперь было двое. И обоим плохо. Впрочем, я тут же пожалела и Вадима, и себя, и солнечный летний день, который пропадал пропадом, как старая бродячая собака под забором. Тогда я набрала Юльку.
– Привет, жертва высшего образования! Как идёт подготовка к экзаменам? Мальчики кровавые в глазах не прыгают?
– Привет… – вяло ответила мне Юлька. – Какие уж нам тут мальчики. Отец пригрозил, что если не поступлю, потащит меня на свою чулочную фабрику. Отдаст в ученицы, на растерзание мотальщицам-чесальщицам.
– Пугает.
– Не похоже…
– Круто! – посочувствовала я. – А я хотела у тебя на груди поплакать.
– Плачь. – разрешила лучшая подруга. – Только, ради бога, по-быстрее. А то родительский дозор не дремлет.
– А я раздумала. Представила, как ты в рабочем стильном халате бегаешь от станка к станку, как ты мотаешь-чешешь и раздумала. Спасибо тебе. Я и звонила только для того, чтобы убедится в том, что тебе хуже, чем мне.
– Зараза ты бродячая. – уныло приласкала меня Юлька.
– На том стоим. – бодро отозвалась я. – Ладно, будь. Не буду отвлекать.
Я вспомнила свои госэкзамены в обрамлении свеже-зелёной июньской каникулярной кутерьмы и содрогнулась.