До-мажор. Повесть-матрёшка. Игорь Гемаддиев

      Здание химинститута смотрело своими архитектурными излишествами на Комсомольский проспект. Проспект был необъятен и «полноводен». В каждую сторону протекало по три потока машин. Между потоками была устроена широкая пешеходная аллея с ограждениями из кустарника и с цветущими липами, которая щетинилась подстриженными зелёными газонами. Газоны смахивали на карликовые футбольные поля, а «щетину» на них изготавливал какой-то дядька в оранжевой, на голое тело, безрукавке. Бензиновый триммер в его руках орал неистово, как будто валил вековые дубы.

      Я где-то читала, что для человека нет радостней занятия, чем производить шум, гвалт и другие дискомфортные децибелы при большом скоплении народа. Причём надо, чтобы шум был общественно оправдан, а невольные слушатели не могли никуда уйти. Поэтому самыми счастливыми профессиями были признаны барабанщики и газонокосильщики.

      Прямо напротив института аллея упиралась в небольшой сквер со скамейками и с круглой цветочной клумбой. Из клумбы торчал чей-то бюст. На скамейках сидели два поколения молодых людей, убеждённых, что наличие у человека высшего образования, намного важнее наличия кислорода в атмосфере. Эти два поколения, меж собой, имели значительные отличия, так что идентифицировать их особого труда не составляло.

      Справа, лицом к институту, располагались абитуриенты. Это нервное племя, со стороны похожее на стайку разноцветных аквариумных рыбок, вело непрерывное общение, тыкалось тупыми рыбьими мордочками в экраны смартфонов, перелетало с одной скамейки на другую, отчаянно жестикулировало и, вообще, совершало очень много лишних движений.

      Слева от бюста, спиной к «альма матер», сидели выпускники. Без пяти минут инженеры. Так сказать, «надёжа» химической промышленности. Равнодушные созерцательные позы, ленивый пинг-понг фраз, специализированных шуточек и вселенская скука на усталых онегинских лицах – это всё тяжкие симптомы постдипломной депрессии. Знаю, проходили.

      Уже не надеясь, что счастливый оранжевый дядька с триммером покончит, наконец, со своими «дубами», я принялась изучать бюст. По отбитому краешку на щеке памятника, выяснилось, что он изготовлен из крашенного под бронзу бетона. Я прочла надпись на постаменте. Оказалось, что это Менделеев Дмитрий Иванович – великий наш химик.

      Под вопли триммера я погуглила и выяснила, что Менделеев слыл довольно энергичным дядькой. И химик, и физик, и педагог, и воздухоплаватель… и, вообще, гений. Куча детей! Женат, естественно, был два раза, причём вторая жена на 25 лет моложе изобретателя периодической таблицы. Я с любопытством взглянула на бюст. Львиная грива, покатый мощный лоб… Ну, вылитая наша преподаватель сольфеджио Тихомирова Майя Сергеевна с жестокого похмелья.

      Тем