Фарфоровый птицелов. Ковалев Виталий
в океане. Планктон размножается, чтобы киты не голодали. Птицы совершают огромные перелёты без всякого компаса. Термиты строят свои города. Пауки ткут паутину. Люди возводят башни и мосты, запускают ракеты чёрт знает куда. В это же самое время пчёлы опыляют растения, фигуристы делают тройные тулупы, школьники гоняют мяч на пустырях, политиканы и масоны плетут свои сети – да что я тебе перечисляю! Сам посмотри вокруг! И всё это – та самая невидимая зверской мощности космическая пружина! Как тут не остолбенеть, не поразиться и не разинуть рот! Всё в слепом экстазе подчиняется ей!
Тут оратор прервал монолог:
– Послушай, чай я что-то не распробовал. Ещё стаканчик тебя не разорит?
– Не разорит.
– Вот спасибо, нынешним бы олигархам да твою щедрость!
Я дал мелочи, Силантий сходил за чаем, положил 3 ложки сахара в стакан, поболтал ложечкой и продолжил:
– Стишок такой есть, может, читал:
Так бабочку тянет в костёр,
А полночь к рассвету,
И так заставляет простор
Кружиться планету.
За-став-ля-ет простор! – в этом-то всё и дело! А? Не читал? Ну, ладно. Посмотри сам: все живут в своих бездумных экстатических состояниях. Их заставляет простор, а меня почему-то нет! И вот я, несчастный отщепенец, мучаюсь, пытаюсь всё охватить разумом – эх, вечная моя неслиянность с жизнью, отверженность! Ну, представь: экскаватор работает в карьере – вонь, лязг, скрежет, пыль. А в глубине, в недрах экскаватора, один какой-то болт нечаянно оказался наделён сознанием – хорошо ему? «А бедное сердце так жаждет свободы!..» Нет, ты не поймёшь, не поймёшь! Ты и сам в экстазе – тикаешь и жужжишь, понукаемый простором, и тебе за это ещё и платят. Никто, наверное, меня не поймёт. Разве что князь Мышкин. Но их, Мышкиных-то, извини за каламбур, кот наплакал. Одни Иволгины да Рогожины.
С этими словами Силантий, покончив с трапезой, поднялся из-за стола.
– Большое тебе спасибо, брат! Не жалей потраченных денег, твой плов послужит благороднейшему делу постижения истины. Оревуар!
Он отвесил низкий, шутовской поклон и ушёл, оставив меня в глубокой задумчивости: жулик или нет? Русский народ, он же наделён богатой фантазией и врать горазд. Что там Есенин писал? «Человек этот проживал в стране самых отвратительных громил и шарлатанов». Ладно. Если и шарлатан, то неординарный. Я допил свой чай, надел кепку и отправился гулять среди арыков и аллей. Но что-то мне плохо гулялось, какое-то противное беспокойство мешало. Лезла в голову всякая чушь: «А действительно, что я такое? И все мы что такое? Какой смысл во всём происходящем? Зачем нас так много? Зачем тряпкой с ветрового стекла? И ещё болт этот несчастный, там в экскаваторе! Боже мой, боже мой! Какая гомерическая бессмыслица вокруг!»
Обеденный перерыв закончился, а я ухожу всё дальше и дальше от своей конторы. Не несут меня ноги к моему письменному столу, к гаджетам моим. Противятся! Послушайте, если вам где-нибудь встретится постиженец Силантий – ну такой, с железными зубами, – не покупайте ему два плова. И