Дом железных воронов. Оливия Вильденштейн
синьорина Росси? – Голос лорда приглушен ее смазанной маслом кожей.
Я стряхиваю с себя оцепенение и ухожу, прежде чем он разобьет мою гордость вдребезги. Грусть поглощает меня целиком, и мои глаза щиплет так сильно, что я не отрываю их от пола. Я так сосредоточена на том, чтобы сдержать слезы, что чуть не врезаюсь в посетителя, входящего в таверну.
Конечно, это Энтони, кто же еще.
Он поддерживает меня с такой нежностью, что мне хочется схватить его за руку и вытащить из таверны. Я хочу отгородиться от мира и раствориться в нем. Новая волна вины захлестывает меня, потому что я его использую, стало быть – я не лучше остальных в этом зале.
Маттиа и Риччио входят вслед за Энтони и приветствуют меня, но я слишком напряжена, чтобы ответить. Сглотнув, я указываю им на три пустых места в баре и уношу стопку грязных тарелок на кухню.
Вместо того чтобы немедленно вернуться, я остаюсь на кухне. Мне нужна минутка.
Или десять.
Мне нужно собраться с эмоциями и разобраться в своих мыслях.
Родители Сибиллы работают в четыре руки, наполняя тарелки и помешивая в кастрюлях. Они действуют слаженно, словно танцуют, два столетия супружеской жизни идеально настроили их друг на друга.
Зрелище завораживает, я не осознаю это, но узел в животе ослабевает.
Марчелло приподнимает густую бровь:
– Там все в порядке, Фэллон? – Хотя он имеет право отрастить волосы до плеч, я всегда видела его только коротко подстриженным. В отличие от Дефне, которая постоянно играет с длиной волос и внешним видом.
– Все отлично. Я могу здесь чем-то помочь?
Марчелло и Дефне обмениваются взглядами, потому что я обычно держусь подальше от кухни, мне не очень нравится смотреть, как выщипывают перья голубям или измельчают мясо животных. Один только запах крови заставляет мои внутренности сжиматься.
– Не нужно, милая. Мы со всем разобрались. – Дефне улыбается мне, ее зубы сверкают белизной на фоне смуглой кожи, которая на несколько тонов темнее, чем у ее мужа.
Я собираюсь взять лопатку и сунуть ее в кипящий котел, чтобы показать, какой полезной я могу быть, когда Джиана врывается с пустым блюдом для запеканки. Она опускает его в таз с мыльной водой и закатывает рукава, но я отталкиваю ее и хватаюсь за блюдо раньше нее.
– Я помою посуду, – восклицаю я.
Она поджимает губы, затем смягчается и шепчет:
– Ты не можешь прятаться здесь всю ночь.
– Я не прячусь.
– Фэллон…
Мой затылок покалывает от пристальных взглядов ее родителей, наш тихий диалог, очевидно, не остался незамеченным.
– Когда ты перестанешь не прятаться, иди отдохни. Ты не отдыхала с тех пор, как пришла.
– Нет необходимости в перерывах. – Мои ступни кричат о том, что мне определенно нужно сесть, но я не думаю, что смогу усидеть на месте, даже если бы попыталась. Я бы вышла на пирс перевести дыхание, и Энтони бы точно вышел за мной, а я больше не уверена в нем, я вообще больше ни в чем не уверена.
Джиана качает головой и покидает душную кухню с блюдом, наполненным мягким сыром, виноградом и дымящимся