Неприкасаемый. Хельга Торнхилл
между делом поинтересовалась она у Эмилии.
– Мисс Лейтон, как можно!
– Что ты трясешься, глупышка? Я ведь для твоего блага…
Горничная мялась и виновато жевала губу.
– Лорд всегда вежлив был. Со мною-то! А как из Индий вернулся… не знаю, как сказать, мисс, но вести себя стал чудно́… Молчит, глядит жутко и улыбается, аж душа в пятки! А иногда что-нибудь скажет… Я спешу в комнатах убираться, а он мне навстречу по коридору – за окном вечер, темно. А он вплотную, что ни попятишься, ни увернешься… Поправил мне волосы и сказал, что я подросла и стала хорошенькой…
Коснувшись завитка рыжих волос, Эмилия побагровела и замолчала.
Офелия уставилась на крышку туалетного столика. Взгляды, улыбка, полночи без сна… Только Офелию он красивой не называл. А со служанкой чего церемониться? От экономки и тетушки не услышишь таких откровений!
Эмилия, давно кончившая заплетать косы хозяйке, кротко сложила на переднике руки и чуть не рыдала. Она видела, что не доставила ей удовольствия, и боялась потерять дорогую ей дружбу Офелии, а вместе с ней, вероятно, и место. Но госпожа, встав, улыбнулась, хотя взгляд ее был полон серьезности.
– У тебя нет причины тревожиться: ты не сказала и не сделала ничего дурного. Знай, что я желаю только добра и, хотя в этом доме я гостья, в обиду тебя не дам. Милая Эмили! Я, как подруга, обязана напомнить тебе, что девушкам в нашем возрасте вдали от семьи надлежит быть особенно осторожными. Ты чудесная девочка, и я не хочу, чтобы досадная ошибка искалечила тебе жизнь. Не бойся сказать, если кто-нибудь недостойно будет с тобой обращаться. В тебе я уверена – просто не забывай моих слов.
Офелия погладила ее по щеке и сентиментально заключила в объятья. Оторопев, служанка прижалась к ней, плача от благодарности и лопоча: «Ей-богу, мисс Лейтон, вы так добры, так добры!»
Преисполнившись сестринской заботы, Офелия почувствовала себя мудрее и старше. Но обошлось ли здесь без лукавства? Быть может, эта проповедь была надиктована ей из более эгоистических целей?
– Ей-богу, мисс Лейтон! – в десятый раз воскликнула Эмили, когда девушки отпустили друг друга. – Вы чудеснейший человек – во всем белом свете! Я все-все сделаю, чтобы оправдать ваши чаяния!
– Я, милая, в этом не сомневаюсь. Теперь ступай, у тебя завтра много работы. И помни о нашем маленьком уговоре.
Когда после многочисленных книксенов Эмилия оставила свою госпожу в одиночестве, та снова опустилась на пуф и бросила отрешенный взгляд в зеркало, где едва ли узнала себя. Призрак ребенка, о котором говорила миссис Карлтон, растаял, как воск от огня. Офелия больше ни на секунду не помышляла о возвращении в Эссекс: она уже слишком втянулась в игру, чтобы отступить хоть на шаг.
Посмотрев в зеркало взглядом, способным топить корабли, Офелия потушила в комнате свет.
Глава 9
На следующий день Рэдклифф, веселый и обаятельный, вернулся домой и первым делом осведомился у миссис Карлтон:
– Как поживает моя протеже? Не успела она без меня