Поэма о скрытом смысле. Первый дафтар. Джалал ад-Дин Руми

Поэма о скрытом смысле. Первый дафтар - Джалал ад-Дин Руми


Скачать книгу
мой вывернула [наизнанку],

      запах рубахи Йусуфа [= Иосифа] обретя[36].

      [Она сказала: ] «По праву общения [в течение] лет

      повтори состояние из тех состояний радости,

      чтобы земля и небеса смехом зашлись,

      разум, дух и взор стократными стали».

      [Я сказал: ] «Не обременяй меня, ибо я в престатии (ал-фана’).

      Утомился пониманием я и не перечисляю восхваления.

      Любая вещь в речах того, кто не в себе,

      если он себя обременяет или превозносит, неприлична.

      130 Что сказать мне, раз ни вены /ни жилы/ нет в рассудке,

      описывать друга, у которого друга нет?

      Описание этого расставания и кровоточащего сердца /букв.: крови печени/

      покуда оставь на потом».

      Она сказала: «Накорми меня, ибо я голодна.

      И поспеши, ибо сей миг есть рубящий меч.

      Суфий есть сын настоящего мига[37], товарищ.

      Говорить „завтра“ не входит в условия Пути.

      Разве ты сам не являешься суфием?

      У быти из-за отсрочки (платежа) возникает небытие».

      135 Сказал я ей: «Сокрытая приятнее тайна друга,

      сама ты в содержание рассказа вслушайся:

      приятнее будет, когда о тайне (двух) чарующих /букв.: уносящих сердце/

      речь зайдет в беседе посторонних».

      Она сказала: «Открыто и наго скажи об этом,

      лучше на виду, чем скрытно поминать религию.

      Подними покрывало и наго скажи, ибо я

      не сплю с кумиром в рубахе».

      Я сказал: «Коль обнажится Он [у тебя] на глазах,

      ни тебя не останется, ни рядом с тобой, ни посередине.

      140 Проси желаемое, но в меру проси,

      одна соломинка не снесет горы.

      Солнце, от которого озарился сей мир,

      коль подойдет чуть ближе, то все спалит.

      Смуты, волнения и кровопролития не ищи,

      более этого о Шамсе Табризи не говори.

      Сему несть конца, сначала скажи.

      Давай /букв.: пошел/ завершение рассказа изложи».

      [О том, как] вали потребовал от падишаха уединения, чтобы постичь страдание наложницы

      Он сказал: «Эй, шах, освободи дом,

      удали как своих, так и чужих.

      145 Пусть никто не подслушивает в прихожих,

      чтобы я спросил у наложницы кое-что».

      Дом пустым остался, без единой души /букв.: ни одного обитателя/,

      никого, кроме врачевателя и кроме все той же больной.

      Нежно-нежно сказал он: «Город твой где?

      Ведь лечение жителя каждого города отдельно[38].

      В городе том из родни кто есть у тебя?

      Что тебе близко и связывает тебя?»

      Руку он к пульсу ее приложил и, одно-другое,

      вновь расспрашивал о Произволе Небес.

      150 Когда кому-то колючка /заноза/ в ногу вонзится,

      он ногу свою на колено положит.

      Концом иглы поищет он конец ее,

      а если не найдет, то губами увлажнит ее.

      Раз колючка в ноге стала настолько трудно находима,

      с колючкой в сердце как быть? Дай же ответ!

      Если б колючку


Скачать книгу

<p>36</p>

Судя по предыдущим двум бейтам и бейту 142, здесь «душой» является Шамс ад-дин, воплотившийся в Хусам ад-дине, что важно для понимания дальнейшего диалога. – «Запах рубахи Йусуфа» – аллюзия на коранический сюжет в суре «Йусуф»: Коран, 12: 93–96 – Сказал [Йусуф]: «Ступайте с этой моей рубахой и набросьте ее на лицо отца моего, и он прозреет, и [потом] приходите ко мне с семьями вашими вместе. [94] И как только покинул караван [Миср], сказал их отец [окружающим]: «Я чувствую запах Йусуфа, если вы не сочтете меня безумцем!» [95] Сказали они: «Клянемся Аллахом, воистину, по-прежнему пребываешь ты в заблуждении». [96] Когда же прибыл благовестник, набросил ее [= рубаху] на лицо его [= Йа‘куба], и прозрел тот, сказав: «Разве я не говорил вам, что знаю от Аллаха то, что вы не знаете?»

<p>37</p>

Ибн ал-вакт(ابن الوقت) – букв.: «Сын настоящего момента» – суфий, переживающий состояние каждого мига и отдающийся ему полностью без оглядки на прошлое и без ожидания будущего.

<p>38</p>

Средневековые мусульманские лекари избирали тот или иной метод лечения больного, учитывая географические и климатические особенности места его проживания.