Небо ближе к крышам. Рассказы и повести. Михаил Касоев
погоны», плечи которого идеально воспроизводили физически безупречную чёрно-синюю, по цвету формы, горизонтальную прямую, в очередь, конечно, не встал.
Никто не возражал. Естественно.
Бабушка Аджи возилась с мясорубкой. Естественно.
Изрядно измученная просительница на затоптанной лестнице в восьми телах от заветной двери Хидеши, завидев форменную фуражку, начала «признавательным» шёпотом, вроде как ни с кем, делиться выстраданным сомнением:
– В городе говорят, эта вода тоже пахнет хлоркой…
Публичное сомнение должно быть публично же развеяно – местное представление о симметричном ответе! Оправдываться здесь не принято. Ни перед кем.
Сообразительный Мераб, поклонник симметрии в живописи, предъявил «подлюке» аргументированный ответ:
– Глупая, думаешь «ОН» «ТАМ» воду не очищает?!
Мераб и не подозревал, что таким образом дополнил ещё одним доказательством существования Бога пять предыдущих, принадлежавших Фоме Аквинскому.
Очередь, ещё более почернев осунувшимися лицами, поддержала художника-«богослова» резко суженными глазами.
Вышла – барабанная дробь! – и сама когда-то так ловко себя придумавшая Хидеши, ныне занятая мыслями о целебных свойствах талого, редкого тут снега.
Потопталась на месте: топ-топ – показывая, как зябко её, знахарке, ногам.
Она вкусно объедала сваренную в «Сборе» – смотрите, люди, его у меня много, хватает даже на приготовление пищи – розовую тёплую сосиску.
Встретившись взглядами с капитаном Сору – а, табак, водка, пот! – мстительно изобразила презрительное удивление. Вроде, по отношению к сомневающейся.
Желчная и кичливая Хидеши насмешливо-громко, чтобы слышали «всиэ», послала её к «шарлатанам-травникам»:
– Иди к ним! Иди… У них чёртополох мёдом пахнет. Густо, дешёво. Как говном!
– Ом! Ом! Ом! – гулко отвечал Хидеши мраморным эхом столетний стылый подъезд, привычный к отсутствию логики в словах и действиях, как своих жителей, так и их посетителей.
Герои погибают худыми
В Верхнем квартале Гуджарати серьёзные пожары с пламенем, злобно и без разбора рвущим один за другим стены, перекрытия и крыши домов малой этажности, с чёрной гарью и сажей, ужасающими всегда беспечное тут солнце, и невыдуманной угрозой людям случались крайне редко.
Разве может здесь какой-то захолустный пожар, поставив всех на уши, изменить привычный ход «однообразной вечности»13, утверждённый ещё в самом Начале, на самом Верху?
Славься, Святой Иэсо, нет!
Поэтому в самом центре квартала, несмотря на энергичный красный и бодрый белый цвета, в которые были окрашены выходящие на улицу широкие деревянные ворота, и день и ночь тихо дремала с перерывами на еду и пиво пожарная часть №6. С бесполезной карликовой каланчой и неухоженной, тронутой плесенью, ленинской комнатой, где начальник-гедонист периодически, голосом, разведённым скукой, вынужденно и по-быстрому
Пас О. Нобелевская лекция 1990 года.