Нацистская оккупация и национальный вопрос. Ф. Л. Синицын
href="#n_252" type="note">[252]. Цензура пресекала антифашистские и антигерманские мотивы в публикациях[253]. Через Коминтерн было оказано давление на компартии западных стран – им была дана директива о сворачивании борьбы против германского фашизма[254].
Заключение пакта вызвало в СССР неоднозначную реакцию, внесло дезориентацию и в массовое сознание, и в деятельность пропагандистских структур. Официально провозглашенный советским руководством курс на сближение и даже «дружбу» с нацистской Германией не находил широкого отклика среди общественности, ведь такой курс разрушал формировавшийся годами враждебный стереотип германского фашизма[255]. Многие советские граждане восприняли заключение пакта негативно[256], отмечая его «временный характер», понимая его как «дипломатическую уловку» или обман со стороны нацистов. Однако заключение пакта привело к появлению и прогерманских настроений. Осенью 1940 г. было выявлено, что «некоторые красноармейцы войну между Германией и Англией считали справедливой со стороны Германии». Назначение в Германию советского посла В.Г. Деканозова (он сохранил за собой пост заместителя наркома иностранных дел СССР) рассматривалось как «новый этап дружбы… с Германией»[257]. Очевидно, такие настроения были результатом воздействия новых мотивов в советской пропаганде.
Однако в 1940 г. в отношениях двух стран вновь наступило охлаждение. По указанию властей СССР с августа 1940 г. деятельность Коминтерна приобрела замаскированную антигерманскую направленность[258]. После визита В.М. Молотова в Берлин в ноябре того же года произошло усиление антигерманских настроений советского руководства[259], тем более что в через месяц в руках советской военной разведки оказались основные положения плана «Барбаросса»[260]. В материалы советской пропаганды стали возвращаться антигерманские мотивы: в закрытых пропагандистских материалах они появились уже осенью 1940 г. В марте 1941 г. Cталинская премия была присуждена фильму «Александр Невский», а через месяц фильм был снова выпущен в кинопрокат. В марте – апреле 1941 г. в ТАСС была создана новая редакция пропаганды, которая начала подготовку к идеологической войне с геббельсовским Министерством пропаганды[261]. Передовица «Правды» от 1 мая 1941 г. гласила, что в СССР «выброшена на свалку истории мертвая идеология, делящая людей на «высшие» и «низшие» расы»[262] – в этой фразе содержался ясный намек на нацистскую идеологию. Кульминацией возврата к антигерманской политике в преддверии войны стала речь И.В. Сталина перед выпускниками военных академий РККА 5 мая 1941 г. – помимо констатации захватнических устремлений Германии в Европе Сталин прямо указывал на нее как на страну, начавшую новую мировую войну. Люди, слышавшие эту речь, сделали однозначный вывод о неизбежности войны с Германией[263], что и сбылось 22 июня 1941 г.
В преддверии войны «национализация» советской политики была усилена в том числе в виде пропаганды изоляционизма
РГВА. Ф. 25871. Оп. 2. Д. 483. Л. 4, 130, 156, 164; Там же. Ф. 38324. Оп. 1. Д. 67. Л. 122.
Скрытая правда войны: 1941 год: Неизвестные документы. М., 1992. С. 50.
Скрытая правда войны. С. 150.
Великий праздник международной пролетарской солидарности // Правда. 1941. 1 мая. С. 1.
См.: