Конспекты на дорогах к пьедесталу. Елена Поддубская
давно бы уже снял участницу с дистанции. На вступительных экзаменах в Малаховке на подобное закрывали глаза. Иначе снимать пришлось бы многих: покрытие не соответствовало никаким техническим стандартам, даже разметки на нём проглядывались едва-едва.
Джанкоев утёр лоб. Представив, чем грозит провал преподавателю, обеспечивающему экзамен для льготницы, лыжник потерял природную здоровую живость лица и стал восковым. Так называемые «льготные списки» существовали во многих вузах. В физико-математических институтах в них вносились победители разного рода олимпиад, в театральных – потомки знаменитых деятелей искусства. В политехах, строительных, авиационных, автодорожных, куда поступало девяносто процентов ребят, – представительницы слабого пола. И повсеместно – дети или родственники профессорско-преподавательского состава.
− Хоть бы сначала бегать её научили, прежде чем вписывать, − простонал Джанкоев: степень пофигизма абитуриентки вызвала у него нервную икоту. Так бесстрашно могли себя вести только те, у кого прикрытие было абсолютным. Кирьянов выпучил глаза:
– Только не говорите мне, что она тоже была в Вильнюсе!
– Из другого списка, – прошептал Тофик Мамедович и выдохнул, как только абитуриентка финишировала. – Фу, ну слава Аллаху!
Первой в забеге была Цыганок со временем восемь секунд и две десятых. При ручном хронометраже, на битумной дорожке и со старта без колодок Света, кандидат в мастера спорта, радовалась результату, как если бы победила в том самом полуфинале Спартакиады школьников, дальше которого не прошла. Второй, с разницей в пару десятых секунды, прибежала Кашина. Вплотную за ней Николина и ещё через пару секунд Маршал. Сычёва притопала последней и с отрывом в три шага. Кашина, остановившись, жестами показала Николиной, что «выиграла грудь». Чисто спортивный термин употребляли, когда бегун на последних метрах ронял корпус за финишную линию.
– Подточи шипы, подруга, − посоветовала она, указав на длинные «гвозди» соперницы, их обычно подпиливали. Николину пронзил страх: зацепившись шипами, вполне можно было и упасть. «Учту», − пообещала она себе, не глядя на Кашину. Не дождавшись ответа, та пошла, вальяжно покачивая бёдрами, в сторону Михайлова, окружённого абитуриентами. Убедившись, что у неё пятерка, девушка с вызовом спросила: – Это всё, товарищ преподаватель?
Маленький мужчина, совсем ещё молодой, но уже старший преподаватель кафедры, нахмурился:
– Нет. Меня зовут Михаил Михайлович Михайлов. Запомни, абитуриентка Кашина. Пригодится. А пока отдай булавки и сразу иди на высоту.
– Да, с именем ваши родители явно не заморачивались, – заявила Ира с издевательской улыбкой. Отстегнув номер, она хлопком уложила булавки преподавателю на ладонь, свернула ткань трубочкой и, держа её в руке как эстафетную палочку, пошла по виражу стадиона, всё так же призывно виляя − на этот раз всем, чем можно.
– Ну прямо Дом моделей на Кузнецком мосту! – Заносчивость и снобизм соперницы