Краски серых переулков. Aledrova A.
его ровного горячего дыхания в голове плавно нарастает тяжесть, составив компанию шуму, а тело, гонимое перебранным алкоголем, напрягает мышцы.
Еще ничего не началось, но я уже знаю, чем все закончится.
– Давай-ка познакомимся поближе, – стоявшим позади оказывается Саша.
Слова звучат негромко и скомкано, парень знатно выпил. Но это ничуть ему не мешало уверенно блуждать по моему телу руками, заставляя невольно податься к его плечу.
Взгляд бессознательно цепляется за угол с паутиной. Вид обшарпанных сизо-серых стен лишает всякого наслаждения, и я прикрываю глаза. Прислушиваясь к прикосновениям, пытаюсь вызвать внутри хоть какие-то чувства.
С довольной ухмылкой Саша переходит в наступление.
Порывисто лишив плечи защиты в виде хрупких бретелек, парень покрывает открытую кожу влажными поцелуями и кладет руки на грудь.
С силой сжимая мое тело, отчего по коже проходит пульсация легкой боли, Саша тянется к низу платья, не обращая на меня никакого внимания. Он увлечен только куском оберточной ткани. Послушно поддаюсь ему и привстаю, позволив стянуть платье через голову.
Присвистнув, Саша с нажимом вдавливает меня в стол, повернув лицом к себе. От темноты и вида засаленного лица в стельку пьяного парня ощущения обостряются в несколько раз, и каждый нерв болезненно натягивается, реагируя на касания.
Прохладная поверхность неприятно липнет к оголенной спине, но вскоре тело привыкает к безысходному дискомфорту. Пытаюсь расслабиться под вспотевшим телом, пока Саша оттягивает мою губу зубами, а после грубовато вытягивает язык. Шершавые руки бесцеремонно хватаются за талию, и я отлепляюсь от стола, чтобы взглянуть на парня, пытаясь понять, почему все идет донельзя паршиво. Но тот уже занят штанами, в которых, ныряя в каждый карман, ищет заветную упаковку.
Пока он занят поисками, качаясь и еле держась на ногах, ощущаю прохладу, от которой защищалась клочком белья.
Мне довольно холодно, но не настолько, чтобы уйти отсюда.
Прекратив моргать и обжигая глаза сухостью, разглядываю кухню, пытаясь выловить из темноты хоть что-то особенное. Но здесь нет ничего примечательного, кроме спящей троицы на полу и Саши, который, впрочем, так же непримечателен, как и всё вокруг.
Вот и другой исход опьянения: если не освободишься от всех мыслей, то неизбежно погрязнешь в них еще больше, находя повод для размышлений даже в висящей паутине, вытягивающей тревогу из самых недр твоего нутра. Пьяное сознание превращает мысли в желе.
Не хочу пускаться в никчемные, ничуть не помогающие размышления, которые приканчивают меня пуще головной боли.
Желая отогнать любые намеки на ненужные мысли, тянусь навстречу Саше и обхватываю его спасающий от неприятных размышлений торс.
Парень реагирует быстро, и через секунду я снова оказываюсь прижатой к столу, а мои кукольные податливые руки запрокидываются ему за голову.
Воздух проникает в легкие так же, как и парень в тело: резко, но ожидаемо.
Все