Беглая Русь. Владимир Аполлонович Владыкин
в мир, – говорила она сыновьям, когда они были детьми, – чтобы люди ужаснулись его злодеяниям и сильней уверовали в Бога. И пока это не сбудется, дьявол не уйдёт восвояси!»
Но в то время новые порядки уже брали верх над сознанием сыновей, хотя они не высмеивали неистовую набожность матери. На иконы взирали вполне терпимо, как на неотьемлемую часть обстановки в хате. И уважительно относились как к отцу, так и к матери. И отношение Семёна к жизни и людям определяло их нравы…
Собственно, к председательству Жернова Семён давно притерпелся. И даже где-то в глубине души безотчётно его побаивался, так как районное начальство Павла привечало. В своё время арест бывшего председателя колхоза Сапунова посельчанами единогласно связывался с восшествием Жернова на председательский пост. А при вступлении его в партию той же участи подвергся Семакин, о судьбе которого больше никто ничего не слышал. А после ходил слух, что поводом ареста Семакина послужил его отказ продвинуть Жернова в кандидаты партии большевиков… Хотя впоследствии вопрос о вступлении Жернова в партию был всё равно положительно решён не без помощи секретаря Пронырина, ради которого председатель колхоза делал всё, чтобы план поставки хлеба государству выполнялся.
Эти печальные обстоятельства вызывали у людей некий суеверный страх, в связи с чем Жернов воспринимался сущим душегубом или посланцем самого дьявола, вдохнувшего в него злой дух. Но об этом предпочитали помалкивать…
А потом по его инициативе колхоз назвали именем Кирова, погибшего якобы от руки врагов Сталина, мудрей которого нет нынче вождя и учителя всех народов. Но правду покушения еще не скоро узнают. Однако со временем всё плохое забывается, как будто ничего и не было. Год от года дела в колхозе понемногу шли на подъём. Можно сказать, свои обещания улучшить жизнь Жернов неукоснительно выполнял, все колхозники от колхоза получили по земельному наделу и по тёлке, которые давно стали коровами, незаменимыми кормилицами.
Через нескольких лет, ещё не успели с плодовых деревьев облететь первые листочки, как по распоряжению нового председателя сельсовета Андрона Рубашкина прискакал уполномоченный, чтобы пересчитать молодые фруктовые деревца на тех подворьях, где они были высажены. И почему-то посланец сельсовета первым делом завернул к подворью Семёна Полосухина. В это время Серафима возле деревянной колоды размашисто, по-мужицки, рубила хворост на растопку печи летней кухни, чтобы потом на жару выпекать хлеба. Но при виде спешившегося у плетня всадника в картузе и в сером хлопчатобумажном костюме, привязывавшего к столбику калитки поджарого коня, она решительно воткнула в чурбан колун и, неумолимым хищным взором степной орлицы уставилась на приезжего. Мужчина средних лет, поправив аккуратно на голове картуз, держа под мышкой кожаный планшет, отворил оплетённую лозняком калитку.
Серафима