Цвет ночи. Алла Грин
одновременно посмотрели друг на друга. Их долгие взгляды при гнетущем молчании говорили о многом, а меня только запутывали.
– Да, полагаю, Чернобог более, чем в курсе. Предвосхищая твой следующий вопрос, скажу: обратиться за помощью к нему мы сейчас не можем. Именно этого он и ждет, поэтому придется действовать по-другому. К сожалению, Чернобог уже не так дружелюбно относится к миру людей, как раньше. Многое поменялось. От его благородных порывов защищать человечество – мало что осталось спустя столько лет.
Вдыхая пар с запахом мяты и черной смородины, я пыталась понять, что могли значить слова Яна. Они справедливо наталкивали меня на мысль, что у клана цмоков, с представителями которого я сейчас столь праздно проводила время, были какие-то разногласия с правителем ада.
Сделав очередной глоток сладковатого насыщенного напитка и чуть поморщившись от вязкого вкуса, я тихо сказала:
– Значит, когда прибудет проводник, вы все тайком отправитесь в пекло.
– Не все, – поправила Валентина. – Пойду я, Ян и Алексей – это еще один наш брат. Если, конечно, он соизволит явиться сюда.
– Он приедет позже. Если захочет, – ровным тоном произнес Ян. – Он уже в курсе происходящего.
– Как обычно, – вдруг фыркнула Валентина, и спародировала слова Яна его же интонацией: – «Если захочет». – И ее голос внезапно пропитался словно ядом и грубостью: – Приедет, когда его эгоистичному величеству захочется нам, наконец, помочь. Когда превозмогая себя и откладывая все свои важные дела в сторону, он решит посетить столь нежелательное общество нашей семьи, которая, как будто, его не касается.
Все за столом молчали. Лицо Константина было непроницаемо и безэмоционально. Велес и Гай непринужденно взялись за дымящиеся чашки. А Ян, задумчиво сощурив глаза, встрепенулся:
– Так ты, значит, говорила и обо мне, когда я ушел?
– Ты знаешь, о чем я, – возразила дракониха. – О том, что Алексей всегда ставил нас на последнее место и когда требовалось его участие делал вид, как сейчас, что преподносит величайшее одолжение, а мы – чокнутые неблагополучные родственники – отвлекаем его от счастливой жизни.
Ян вздохнул. Теперь молчал и не возражал ей. Остальные словно не вслушивались в их разговор. И цмок лишь повторил, завершая на нейтральной ноте небольшую перепалку:
– Если захочет – то приедет.
«Алексей», – отметила про себя я. Еще одно новое имя, еще один загадочный и неоднозначный член семьи. А затем, сообразила…
Отвечая на мой вопрос о походе в ад, Валентина назвала не всех. Машинально повернувшись к Константину, я почти спросила его вслух о том, не останется ли он здесь? Он и все его костамахи? Разве он никуда не пойдет?
– Между прочим, меня единственного во всех мирах не могут расщепить, – произнес он после того, как молчал весь вечер, поднимая этот вопрос.
Его лицо выглядело суровым, а интонация – требовательной.
– Да, –