Из дома домой. Роман-коллаж. Кира Бородулина
сдавать металл, что у мужа в гараже завалялся. Бездетные старухи. Вот какие люди меня окружают. Работая в Минздраве, я видела тысячи жаждущих и страждущих, и почти всем нужны хорошие врачи и качественные лекарства.
– Сейчас всем страшно, – резюмировал Слава, – даже одиноким мужчинам, которым нечего терять. Зато мы вновь почувствуем вкус жизни и научимся ценить здоровье и свободу передвижения.
Я кивнула. В конце диска остались только женские голоса – Nightwish, Celtic spirit, Милен, Селин.
– Это песня из «Титаника» что ли? – он рассмеялся.
– У меня тоже есть свои секреты, – главный заключается в том, что я над ней постоянно реву. То ли голос такой мощный, то ли текст, то ли музыка нервы щекочет. Наверное, все вместе.
– Вижу, ты в соцсетях постишь «арийское» старье, сам с удовольствием посмотрел. Жалел, что без тебя.
– Я бы тоже хотела посмотреть это с тобой.
Я скучаю не по себе-подростку, не по старым добрым временам. Я скучаю по себе счастливой. По той, которая верила, что все впереди и все будет хорошо. По той, которая не боялась жить и для которой не существовало неопределенности. До института было еще далеко. «Ария» еще не распалась. Друзья рядом. Родители молодые. И каждый день подарок, ожидание чуда и вера в то, что это чудо непременно случится. Я скучаю по той себе, которая умела так ярко чувствовать и так бурно радоваться, в дневнике которой частоколом стояли восклицательные знаки. Я скучаю по себе нужной и любимой. По себе беззаботной. Вопрос денег меня не касался и, возможно, для дальнейшей жизни было бы лучше, если бы я еще подростком начала работать. Определенно, я бы ценила деньги, умела бы зарабатывать. И теперь не скучала бы по той, которая во всем этом не нуждалась… или все равно скучала бы, потому что в шестнадцать лет любой опыт впечатывается навеки лишь потому, что он первый.
– Слав, если бы не ты, я не знаю, как жила бы, – быть может, зря я? Ведь мы уже чужие люди, между нами пропасть лет, а я говорю с ним так, словно мы только вчера попрощались, – я не верила, что в моей жизни будет что-то хорошее. И вдруг снова увидела тебя и осознала, как много уже было, а я не умела ценить. Наверное, большего мне не причитается.
Он, конечно, стал вправлять мне мозги – мол, что за глупости, ты молода и красива, все эти нагнетенные страхи пройдут вместе с эпидемией и все станет как прежде. И не такое переживали – чума, холера, войны, а уж как нашему народу досталось, да как тебе не стыдно!
– Мне кажется, это и есть война. Просто раньше все было ясно, а теперь – все это к чему-то идет, и все это чувствуют. Если раньше мы жили ради светлого будущего, верили в это – хотя бы наши родители, если уж не мы, то теперь всем очевидно, что дальше будет только хуже. Даже дети это понимают. А потому ничего не хочется, ни в чем не видишь смысла. Тем более, когда настоящим жить не дают. Человечество устало.
– Это ты начиталась всякого шлака