Девять кругов рая. Книга первая. Он и Я. Яков Пикин
смелее продолжил я. – Этих холодцом или там выменем не накормишь. Вот если б его им потрогать дали, тогда другое дело…
Многие из мужчин, бывших на собрании, тут же засмеялись, но председатель, подняв глаза от стола, сразу же осёк их, постучав карандашом по столу:
– Прошу серьёзней. Продолжайте.
– Я и говорю: как мы можем отбирать у товарища Айсыгуллиной отличные продукты, которые любит рабочий класс? Я представляю, как мы удивим рабочего, дав ему вместо нормального обеда из трёх блюд один бутерброд с чёрной икрой! Или крабовый салат. Давайте скажем честно: молодёжь, что к нам ходит, берёт деньги у своих родителей, порой тех самых рабочих, которые экономят деньги, обедая в дешёвых столовых. Если мы нагрузим столовую дорогими продуктами, а себе в ресторан возьмём дешёвые, то нарушится зыбкая гармония, которую мы с таким трудом достигли! И, потом, товарищи, мы же не кормим этими продуктами иностранцев. Мы отдаём это нашей советской молодёжи, трудовой, подчёркиваю, молодёжи, которая много учится и заслуживает самого лучшего! Посмотрите, на каждом стенде написано: «молодым у нас дорога!». Вот наше кафе и призвано кормить их, так сказать, в пути. Когда они придут и станут рабочими, как их родители, они смогут наесться этого вымени досыта!
Закончив, я сел, увидев, как Софья Марковна Дюре на последних словах победно глянула на Айсыгуллину. Та, не ожидая такой речи и видя, что дело свернуло к политике, сидела, выпучив узкие глаза и вжав голову в плечи. Моя речь оказалась даже сильнее, чем я сам того ожидал. После моего выступления уже никто не хотел говорить.
Ещё немного пообсуждав текущую повестку, директор объявил собрание закрытым и мы стали потихоньку расходиться. В коридоре меня догнал инструктор городского Комитета комсомола товарищ Санин и, пожав мне руку, сказал:
– Ну, ты молодец!
– В смысле? – Не понял я.
– Не скромничай. Ты же у нас оказывается Цицерон, Сцевола!
– Кто?
– Не важно. Хорошо сказал. Молодец! – Похвалил он меня.
У комсомольского лидера было такое притворно –льстивое, закалённое в закулисных интригах гладкое и без единой морщины лицо, так что глядя на него было непонятно, серьёзно он говорит или шутит.
– Какое там хорошо…-забормотал я. – Слова деревянные, в голове труха.
– Нет, ты не наговаривай на себя! Я же правда, искренне восхищаюсь. – положил он руку мне на плечо. – Может, тебе к нам, в Горком? В отдел Агитации, а? Ты комсомолец?
– Нет.
– Жаль, – он цокнул языком.
– А где учишься? Как тебя зовут, напомни?
– Илья. Кононов.
– Валера, очень приятно.
Он потряс мне руку:
– Так где?
– В торгово-экономическом. Я пока не закончил.
–Торговля? Зря! Это не твоё, поверь, старик. Тебе надо в журналистику, иди, сделаешь карьеру! Ну, пока!
И, похлопав снова ещё раз по плечу, он ушёл, будто бы случайно забыв пожать мою вытянутую руку.
Он ушёл, а я остался стоять.