Девять кругов рая. Книга первая. Он и Я. Яков Пикин
ко рту, чтоб её не слышали. – Из ОБХСС. Хотят снять остатки.
– Что?! – Внутри у меня всё похолодело. – Как ОБХСС? Уже?!
На ватных ногах я поспешил в сторону кухни. По дороге я лихорадочно соображал, что предпринять. Ведь если начнут снимать остатки, то всё, суд и тюрьма обеспечены. В СССР и за меньшие огрехи сажали. А тут – восемьсот рублей! Как же теперь выкрутиться?
У самой кухни я начал замедлять шаги, увидев из глубины коридора возле барной стойки каких –то людей и рядом с ними вынимающего из кассового нутра контрольную ленту ухмыляющегося Беридарова. Бросив короткий взгляд в мою сторону, он весь покрылся пунцовыми пятнами. Поняв, что проверка в разгаре, я развернулся и не снижая темпа побежал в кабинет Пшеницына.
Коля Пшеницын был нашим директором и, кроме того, идейным вдохновителем. Он был поставлен на эту должность городским Комитетом комсомола и следил за тем, чтобы в кафе не было пьянства, разгула, краж и других безобразий. А тут –недостача!
Коля, переболевший в детстве полиомиелитом, признаться, и так не слишком хорошо выглядел. И мне бы не хотелось, чтобы ему пришлось покупать себе теперь ещё и кардиостимулятор! Если честно, Коля мне нравился. Конечно, будь у меня время, я бы что -нибудь придумал. Но времени на размышления у меня как раз и не было. Сев напротив Коли, я максимально коротко изложил ему суть моего визита, а именно, что у кафе недостача по кухне- 800 рублей. И с минуты на минуту здесь будут представители ОБХСС.
По мере того, как я ему всё это говорил на его лице, похожем на не до включённую передачу, пропечённый, но не взошедший хлеб, деформированную чьим –то коленом лиру, ладанку с вдавленным ртом и обезображенном заячьей верхней губой, появлялось выражение крайнего удивления, растерянности и немотивированного веселья. Однако глаза Коли, при всём этом, были, как ни странно, были полны сочувствия. Не дав ему опомниться, я попросил его срочно выдать мне деньги из зарплатного фонда и внести их в кассу, как плату за банкет. Это были уже перестроечные времена. Документы составлялись по облегчённой форме, и расходную накладную, типа, что деньги были получены вчера за банкет, легко можно было оформить, пока сотрудники ОБХСС снимали кассовую ленту и подсчитывали наличную выручку.
– Чтобы избежать скандала, – сказал я ему, когда он на меня посмотрел. – А потом я отдам.
Коля вздохнул и потянулся к сейфу.
– Дальше что будем делать? – Спросил он, когда печать на бланк платёжки о банкете была поставлена.
– Напишу заявление, как только всё закончится, – отвёл я глаза. – Деньги принесу. Сниму со счёта. Не все, конечно. Остальное вычтешь из зарплаты.
Он снова посмотрел на меня.
– Из моей, конечно.
– Это другое дело, -сказал он. – На кого думаешь?
Я вздохнул, скосив глаза в ту сторону буфета, где оставался Беридаров.
– Понятно. – Выдержав паузу, кивнул Коля.
Когда в конце того дня снятие остатков закончилось, и недостачу не выявили, я подошёл к Пшеницыну и написал заявление