Художник с того света. Андрей Романов
ему такое странное имя. Самое интересное было потом. На сервисе мне сказали, что могло оторваться левое переднее колесо, держалось просто на честном слове. Вот и не верь после этого в совпадения.
Автобус потерся о ноги моего гостя и отправился на подоконник.
– Котяра, конечно, огонь. Возможно, он прислан оберегать тебя, такое тоже бывает, – задумчиво ответил Рафаэль. – Это не совпадение. В любом случае, время ответит и на этот вопрос.
Я произнес похожие слова на могиле у Славы. Действительно, это не случайность.
– Знаешь, Рафаэль, я раньше не верил во всякие предназначения, магии эти, в Бога верил тоже поверхностно – ходил в церковь, свечки ставил, как все, в общем.
– Идеальный верующий, скажу тебе. Но мир чуть сложнее, он немного другой. В такой, как он есть, не очень удобно верить, думать больше нужно, а это уже не всем дано.
– Надеюсь, ты поведаешь мне о своем мире, – чуть с усмешкой сказал я.
– Обязательно, но ты и так много о нем знаешь, поверь, – он говорил это с абсолютной серьёзностью.
– Почему так решил?
– Потому!
– Так бы сразу и сказал! Выпить хочешь?
– Это можно. Тем более сегодня последний день моего маленького отпуска и завтра в Москву.
– Если выпадет выходной, заезжай на чай. Он не какой-нибудь, что вы, богачи, пьёте, а самый что ни на есть дачный. Настоящий.
«Маковский» готовился на глазах у Рафаэля, он спокойно наблюдал, не задавая вопросов. Для такого важного гостя пришлось достать граненые стаканы и даже помыть их. Словно два лондонских аристократа, мы неспешно попивали коктейль. Беседа вновь была на отвлечённые темы, даже на вопрос о вероисповедании гость ответил уклончиво, сказал, что может поверить во что угодно в зависимости от обстоятельств. Три бутылки спустя мы немного опьянели, причем одинаково, но каждый пытался держать себя в руках, чтоб иметь власть над своим словом.
Велась тонкая игра. Рафаэль вскользь упомянул, что искусство входит в круг его бизнес-интересов. Эти слова прозвучали нарочито равнодушно, они были серыми и как бы не важными. Но говоря их, он внимательно смотрел мне в глаза, считывал эмоцию. Не добившись особого успеха, он переключался на политику, бизнес, спрашивал о моем прошлом. Беседа текла неспешно, и вскоре разговор вновь коснулся искусства и его денежной составляющей. Рафаэль рисовал перспективы, в конце которых возвышались горы из золота, но всё это было абстрактно, я же ждал конкретного предложения. Он мастерски подводил разговор, чтоб это предложение сделал я, но тупость никогда не была моим коньком, и как бы мне ни хотелось изменить свою жизнь, нужно было держать себя в руках.
– Еще по «Маковскому»? – Мой язык уже начинал заплетаться.
– Не откажусь. Этот вкус напомнил мне молодость, эх, сколько было всего. В день бывало столько событий на адреналине и … – Гость осекся и решил сменить тему. – Макс, а ты невероятно похож на него!
Странная волна испуга прошла по телу, словно это была чужая эмоция. Рафаэль продолжил:
– Ты