У светлохвойного леса. Екатерина Константиновна Блезгиева
же собакин сын! Еще и кусается, щенок мерзкий! – кричал Игнат.
– Ступай, Игнат! – чуть строже произнес Николай.
– Ой, высечь бы его, Николай Геннадиевич. Тьфу ты! – заявил Игнат и покинул барина и мальчишку.
– Не бейте меня, милый человек! – взмолился мальчонка. – Эти вещи взял у вас я не от того, что нрав и мысли имею преступные, а от того, чтобы подсобить семье своей.
– Семья твоя что?! Обнищавшая да оголодавшая?! Так ты вон какой уже взрослый парень! Еще малость и мужем будешь! Шел бы да работал на совесть да на благо семейства! Скажу я тебе, что, поработав с недельку хотя бы помощником конюха, ты выручил бы рубля четыре. А это уже хлеб, молоко да одна ложка. – Николай сильнее, но не специально, а от удержанного гнева сжал хватку.
– Если бы все было так ладно, господин хороший. – В серых глазах мальчишки сверкнули алмазные слезинки, которые он мигом утер рукавом рубахи, но Николай все же успел увидеть их. – Погорели мы. Большая часть дома сгорела. Батюшка с утра до ночи глубокой в поле, матушка днями спину под помещицу гнет – работает, и все для того, чтобы нам хозяйство да жилье восстановить. На мне два ротика голодных – младшие братик и сестренка, а еще куры и утки. Думал хоть тарелочки две да ложечку принести, а то ведь щи хлебать не из чего. Я давеча их из рук кормил. А сейчас… а сейчас дай, думаю, сбегаю на рынок. Куплю то, на что хватит. Да накладно все, денег нет таких у меня. Вот и взял у вас способом скверным. Да ведь не для себя же… – Тут уж мальчишка, как ни старался сдерживаться, не выдержал и в волю разрыдался.
– Милейший, звать-то тебя как? – уже отпустив мальца, поинтересовался Николай, понижая голос.
– Е-Елисей… – Захлебываясь в собственных слезах, промычал он.
– Слушай меня, Елисей. Да пойдем же обратно к лавке, пойдем. – Николай слегка приобнял его за худые дрожащие плечи и повел к лавке. – Известно мне, каково это, когда остаешься ты практически ни с чем и, по большей части, не знаешь за что и взяться. Известно мне также, что Господь милостив и, какая бы беда не случилась, Он обязательно пошлет нужных людей в помощь. – Подойдя к лавке, Николай развернул мальчишку к себе и крепко взял его за плечи. – Я помогу тебе, но если окажется вдруг так, что все, о чем говорил ты мне, – ложь бессовестная, то велю тебя отвести в полицию.
Съежившись, мальчик нервно закивал и затараторил:
– Да что вы, барин?! Честное слово, все то, о чем поведал я вам ранее, – правда без малейших преувеличений. Да я и сам истинно в Бога верую и не стал бы идти на грех такой, коли бы видел выхода другого.
– Вот и ладно, – спокойно ответил Шелков, отпустив его плечи.
Он позвал к себе Игната и велел ему проводить мальчишку до жилища его, послав вместе с ним некоторую часть посуды, мешки с яблоками и прочей едой, что дала ему Фекла, а также велел отдать одного из жеребцов своих.
Мальчишку это ошеломило. Он еще несколько минут стоял как вкопанный с разинутым ртом, слушая, как барин отдает приказы своему рабочему.
Игнат же долго возмущался, ссылаясь на то, что сам Николай