Люксембургский сад. Из французской поэзии XIX-XX вв.. Коллектив авторов
le point à son dernier sonnet;
Et puis sans s’émouvoir, il s’en alla s’étendre
Au fond du coffre froid où son corps frissonnait.
II était paresseux, à ce que dit l’histoire,
II laissait trop sécher l’encre dans lécritoire.
II voulait tout savoir mais il n’a rien connu.
Et quand vint le moment où, las de cette vie,
Un soir d’hiver, enfin l’ame lui fut ravie,
II s’en alla disant: Pourquoi suis-je venu?
Сонет
Беспечно, как скворец, он жил, порхал скорей,
Всегда влюблен легко и весело, и нежно,
Но вдруг он, как Клитандр, мрачнеет безнадежно,
Звонок услышав днем у запертых дверей.
То Смерть была! Тогда он попросил отсрочки,
Чтобы успеть сонет последний дописать,
Как будто жизнь саму всю до последней точки,
Потом уж в ящике холодном угасать.
Всё было лень ему свой досказать сюжет;
И высохших чернил в чернильнице уж нет.
Он знания искал, но их не находил.
Когда ж настал момент – сгорела жизнь в тиши,
И зимним вечером не стало в нем души,
Ушел он говоря: Зачем я приходил?
Le point noir
Quiconque a regardé le soleil fixement
Croit voir devant ses yeux voler obstinément
Autour de lui, dans l’air, une tache livide.
Ainsi, tout jeune encore et plus audacieux,
Sur la gloire un instant j’osai fixer les yeux;
Un point noir est resté dans mon regard avide.
Depuis, mêlée à tout comme un signe de deuil,
Partout, sur quelgue endroit que s’arrête mon oeil,
Je la vois se poser aussi, la tache noire!
Quoi, toujours? Entre moi sans cesse et le bonheur !
Oh! c’est que l’aigle seul – malheur! – à nous, malheur!
Contemple impunément le Soleil et la Gloire.
Черная точка
Тот, кто хоть раз на Солнце пристально смотрел —
Шар ослепительный в его глазах горел,
Вокруг которого пятно, как тень, лежало.
Когда был юн и смел, я к Солнцу рвался сам:
Не отводил свой взгляд, что свойственно орлам.
Но точка черная во мне с тех пор, как жало,
Как траурный мой знак присутствует во всем,
Куда б я ни взглянул в желании своем
Увидеть истину и мир в тот миг победный!
И что же вижу я? Несчастья пред собой!
О горе нам – орлам, возвышенным судьбой
К тому, чтоб Солнце созерцал наш разум бедный.
Vers dorés
Eh quoi ; tout est sensible.
Homme, libre penseur ! te crois-tu seul pensant
Dans ce monde où la vie éclate en toute chose ?
Des forces que tu tiens ta liberté dispose,
Mais de touts tes conseils l’univers est absent .
Respecte dans la bête un esprit agissant :
Chaque fleur est une âme à la Nature éclose ;
Un mystère d’amour dans le métal repose ;
«Tout est sensible!» Et tout sur ton être est puissant.
Crains, dans le mur aveugle, un regard qui t’épie :
A la matière même un verbe est attaché…
Ne la fais pas servir à quelque usage impie !
Souvent dans l’ être obscur habite un Dieu caché ;
Et comme un oeil naissant couvert par ses paupières,
Un pur esprit s’accroît sous l’écorce des pierres !
Золотые стихи
Полно! Всё – чувствует.
Не мнишь ли ты себя мудрейшим, Человек,
В миру, где жизнь звучит в космической пылинке?
А вот в тебе самом в извечном поединке, —
Вселенная молчит из-под прикрытых век.
В животном – ум живой, напротив, не поблек;
Душа Природы – мысль цветка на тонкой жилке.
Любовь заключена в металле и в травинке:
«Всё чувствует!» и всё – над логикой вовек.
Страшись в стене слепой невидимого ока,
Живительный