Подмарка. Светлана Чернавская
образовалось наше женское царство.
Мама
Она пришла в этот мир нежданно. Бабушке 44 исполнилось – фактически, по паспорту вообще-то меньше; но она уже стареть собралась, а моя мамка возьми да и зашевелись в животе. Кардинальные меры против нее предпринимать оказалось поздно, вот и появилась на свет Маринка, а у немолодой матери за беременность все зубы выпали. Никаких декретных отпусков не давали, бабушка с поля прибежит грудью покормить – и снова в поле, а чтобы ближе было к малышке бегать, тетя Наташа, работая на свинарнике, бывало, с собой ее брала. Положит спеленатую в солому, и спит сестренка, как поросеночек. Когда отдыхала после ночной смены, за нянек были братья Колька с Пашкой, с собой везде Маринку таскали. Пойдут на рыбалку, забудут ее на берегу… Так с рук на руки и перебрасывали. Выросла… В пять лет одну дома оставляли, причем с заданиями: кур покормить, посуду помыть, подмести.
В школу записали поздно. Во-первых, одеть ребенка было не во что – ни одежды, ни обуви. Во-вторых, ходить далеко – в Пречистено, это километра четыре по безлюдным лугам, оврагам и буеракам, а провожать некому. Но, когда исполнилось восемь лет – куда уж откладывать образование, – выменяла бабушка за кулек мучицы на деревне старую юбку и сшила из нее маме платьишко. (На деревне – значит, в Троицком; у нас говорили: «Пойду на деревню!») И пошла Маринка за знаниями. Босиком. Почти вся детвора босиком и ходила. Поучилась, пока снег не пошел, а зимой в основном дома сидела, может, раз в неделю добиралась по сугробам в валенках, когда ее очередь на них подходила. Старшая сестра с четырьмя классами образования помогала ей буковки писать на старых газетах, выданных в школе, и спички считать. Весной, по зеленой травке, снова босиком отправилась в школу. На следующую зиму дядя Коля всех приодел: привез со своего аэродрома два мешка старого, списанного обмундирования. Маму знатно экипировали: подпоясанный солдатским ремнем ватник, два раза обернутый вокруг нее, стеганые штаны на веревочке, шапка, сползающая на уши, и солдатские ботинки, в которые, чтоб не соскакивали, засовывали куски от укороченных ватных штанов. Зато тепло. А ремню пацаны в школе завидовали.
Закончила моя мама одиннадцать классов, мало кто из одноклассников дотянул до среднего образования, ей взрослые братья материально помогали, а дядя Коля просто настоял, чтоб училась. На выпускной фотографии Марина Кривых в платье по фигуре с кружевным воротничком. Красивая, звонкоголосая, мечтала поступить в культпросветучилище. Не судьба – председатель колхоза никак не отдавал паспорт: еще учась в школе, помогала сестре на свинарнике, вот, мол, и оставайся в колхозе, петь-плясать она собралась! Когда наконец отдал – прием на текущий год закончился. Спросите – как он смел не отдавать документы? Смел. Таким образом после войны восстанавливали сельское хозяйство, увеличивали количество продовольствия в стране, по сути, существовало крепостное право. Неохотно отпускали колхозников в город, притом колхозный и рабочий