Учение о категориях. Том первый. Категории чувственности. Эдуард фон Гартман
из трех сфер категории должны анализироваться отдельно, поскольку не все категории действительны во всех трех сферах, а если и действительны, то не везде в одном и том же смысле. Как бы мало ни существовали три сферы в отрыве друг от друга, для нашего понимания необходимо сделать каждую из них особым объектом исследования, чтобы уберечь себя от путаницы и взаимозамены. Сохранение индуктивной процедуры было бы наиболее очевидным, если бы сначала были проработаны все категории субъективно-идеальной сферы, затем все категории объективно-реальной сферы и, наконец, все категории метафизической сферы; ведь таким образом восхождение от более известного к менее известному, очевидно, происходило бы в три этапа. Однако такое распределение материала имело бы тот недостаток, что каждая категория обсуждалась бы трижды в совершенно разных местах. Поэтому я предпочел единообразное рассмотрение каждой отдельной категории, чтобы иметь возможность представить все, что необходимо сказать о ней в контексте; таким образом, в каждой отдельной главе сохраняется восходящее направление исследования. Если бы мы хотели написать полную эпистемологию, натурфилософию и метафизику, нам пришлось бы смириться с фрагментацией того, что должно быть сказано о категориях; но поскольку здесь речь идет о теории категорий, правильнее было выбрать последний вариант, несмотря на неудобства, связанные с тем, что эпистемология, натурфилософия и метафизика в большей или меньшей степени встречаются в каждой главе именно таким образом.
До сих пор теория категорий рассматривалась только как неотъемлемая часть либо эпистемологии, либо метафизики; даже книги, носящие название «Логика», как правило, представляют собой либо эпистемологию, либо метафизику. Более или менее метафизически враждебное или, по крайней мере, метафизически застенчивое (VII) отношение философии последнего человеческого века естественным образом вывело эпистемологическую трактовку теории категорий на передний план так же однобоко, как это было с ее метафизической трактовкой в период господства гегелевской философии. Мне еще не попадалась работа, в которой бы просто делалась попытка систематически проработать категории во всех отношениях и спокойно ждала, сколько пользы принесет процесс эпистемологии, натурфилософии и метафизики. Тем более необходимо наконец сделать категории предметом явного, а не просто эпизодического исследования. С этим согласится каждый, кто осознает, насколько решающую роль всегда играла концепция категорий в философском взгляде на мир и насколько история теоретической философии определяется историей учения о категориях. – Чтобы работа не вышла за рамки одного тома, мне пришлось воздержаться от исторических отступлений и дискуссий с представителями инакомыслящих. Я надеюсь, что это ограничение благотворно сказалось на связности изложения. Истории теории категорий я уделил больше внимания