Все в лес пошли… (сборник). Хумаюн Ахмед
ты была счастлива.
– Если я выйду замуж за бенгальца, я стану счастливой? Ты вот вышла замуж за бенгальца, и что, ты счастлива?
Рахела ничего не ответила.
– Не хочу обо всем этом сейчас думать, – сказала Рунки. – И не хочу, чтобы ты думала. Ты слишком беспокоишься обо мне в последнее время.
– А ты считаешь, что не о чем беспокоиться.
Рунки завела мотор.
– Подтяни немного сари, чтобы не зацепилось за педаль, – сказала Рахела.
Выехав на шоссе, Рунки разогналась до семидесяти миль. Так как шоссе от Гранд-Фокса до Фарго было пустым, полицейских почти не было. Можно разогнаться до какой угодно скорости. Подружка Рунки, Шэрон, однажды до девяносто пяти миль разогналась. Как же трясло тогда машину! Рунки не настолько храбрая. Даже при семидесяти у нее немножко тряслись руки. Кроме того, осенью листья с деревьев осыпаются. Когда машина едет по сухой листве, появляется непонятный звук, который ее пугает.
– Я приехала за вами.
Анис очень удивился, увидев девушку. Легкая, тоненькая – телосложение, как у ребенка. Смотрит такими детскими глазами. И такие обиженные, тоненькие губки.
– Вы, как я понимаю, и есть тот преподаватель? Анис?
Прежде чем Анис успел что-либо ответить, девушка продолжала:
– Мне преподаватели не нравятся ни капельки. Вы на это не обидитесь?
– Нет, не обижусь, – засмеялся Анис.
– Учителя за пределами своего предмета ничего не знают и знать не хотят.
– Серьезно?
– Да. Ставлю десять долларов, что вы не знаете, как звали возлюбленную поэта Китса.
Анис застыл в изумлении. Девушка смеется, конечно, но видно, что готова заспорить. Шафик все еще занят со своей машиной. Он считает, что проблема не в коробке передач, а в карбюраторе. И если немножко подождать, он все исправит.
Анис закурил:
– Я не думаю, что так уж необходимо знать, как звали возлюбленную Китса.
– Ну а сколько жен было у Эйнштейна – это, наверное, важно знать?
– Нет, это тоже не нужно. Это все чепуха.
Машина взревела и снова заглохла. Шафик улыбнулся:
– Видите, братец Анис, я почти все исправил. Еще каких-нибудь десять минут.
Анис ничего не ответил. Рунки, сильно затягивая шарф, нежным голосом проговорила:
– Я не хочу с вами спорить, чтобы не разозлить вас. Тогда мама расстроится. А я не хочу ее расстраивать. Несколько дней назад у нее был нервный срыв. Если еще один случится – непросто нам придется.
Шафик завел машину. Она издала какой-то странный звук.
Шафик встал руки в боки и произнес в адрес машины целую речь:
– Бестолковая, ты совершенно не знаешь людей. Не понимаешь, что к чему. Дура, сейчас как тресну тебя по зубам…
Рунки захихикала.
В половине одиннадцатого у Аниса была лекция. Войдя в аудиторию, он увидел заведующего кафедрой доктора Хильдарбента, сидящего на заднем ряду. Он был не один, рядом сидел преподаватель