Жизнь, которая словно навечно. Анастасия Рубанова
жестом «сказала» ей оставаться на месте. – Дьявол! – Карла негромко выругалась и неодобрительно покачала головой: все это не сулило ничего радужного.
Забежав домой, Катерина наспех скинула обувь, не замечая при этом окружающих предметов, и поблагодарила родителей за их отсутствие. Уже в своей комнате Рудковски схватила ни в чем не повинную сумку и, достав из нее телефон, так же бесцеремонно швырнула беднягу на пол.
Девушка никогда не брала устройство с собой на прогулку: рассматриванию картинок она предпочитала созерцание живописных пейзажей, музыке в наушниках – птичьими песнопениями. Теперь она впервые об этом жалела, ведь чем дальше бежало от нее время, тем глубже в душе селилось негодование.
Гудок, второй, третий – ответа нет. Катерина силилась не разбить телефон о стену. В голове заметусился рой мыслей. Что делать? Ждать? Продолжить названивать? Написать СМС?
«Я сейчас же отправлюсь прямо к нему, и упаси его Боже, если он не расскажет мне все до последней буквы», – решила девушка и, не меняя одежд, понеслась в пункт назначения.
Случается, эмоция или их коктейль овладевают телом настолько, что становится трудно различать явь и второй, параллельный мир, где обитателями являются лишь более или менее устоявшиеся чувства. Так и Катерина неслась к Генри на всех парах, и будь ее воля, она превратилась бы в ветер и дула что есть мочи, раскрывая парус упрямого корабля.
Рудковски была полиглотом, и в списке ее познаний числился также язык ругательств. На нем Катерина и изъяснялась, отнюдь не заботясь, услышат ее или нет. Впрочем, выкрики эти ей просто мерещились – на деле орала ее душа.
Жгучая жажда расправы завладела Рудковски, подобно убийственному цунами, и теперь девушка, став его частью, поглощала все, что встречалось ей на пути. Подобная злость Катерины имела причину. В полной мере отдавшись отношениям, Рудковски считала: все, приходящее в жизни любого из них, делилось отныне на два без остатка. Как он мог не доставить ей новости о своей жизни? Как решился скрыть что-то, припрятав для себя одного, когда сама Катерина абсолютно и слепо ему доверяла?
Рудковски взлетела по лестнице дома, позвонила в звонок, но ожидание – еще пара секунд – показалось ей слишком томительным, и она дернула ручку – не заперто. Катерина с силой рванула дверь.
– Генри? – с воплем влетела девушка.
– Катерина? Здравствуй, – Алисия, с полотенцем на голове, закутанная в домашний халат и смущенная обстоятельством, закрывала дверь ванной. – Извини, дорогая, смывала с себя остатки дня, не успела добежать, – женщина улыбалась, но улыбка ее не сияла той радостью, которой встречают заклятых друзей. – Что-то случилось?
Катерина осматривала лишенную убранства комнатушку. До этого девушка находилась здесь лишь однажды: в один из морозных и снежных дней марта – в здешних краях месяц относят к зимней поре – они с Генри на пару минут забежали погреться.
Из-за ограниченных квадратных метров влюбленные предпочитали встречаться либо у девушки дома, либо