Жизнь, которая словно навечно. Анастасия Рубанова
исход войны всегда предвещали гнетущие думы. Бывало, Рудковски часами прокручивала неудавшиеся диалоги, невысказанные желания, необоснованные страхи. Порой последние, в силу многократного повторения и закрепления в памяти, казались настолько реальными, что биение сердца ее учащалось, как будто перед тем девушка пробежала марафон на пару миль.
В такие моменты Катерине хотелось куда-нибудь спрятаться, свернуться в клубочек, словно котенок. Когда же калейдоскоп ощущений в конце концов упорядочивался, девушка ненадолго падала в сон. Впрочем, последний обычно был до того чутким, что едва различимые шорохи или порывы ветра могли тотчас выдернуть Рудковски из мира грез.
За эти причуды девушка и ненавидела ночь как часть суток, но утро… Утро всегда означало попытку начать все заново. Оно походило на новую жизнь, несущую и возможности, и ресурсы, чтобы за них ухватиться. Магию утра Рудковски равняла с восторгом от Нового года: в душе в это время парили надежда и вера в лучшее.
Катерина часто сравнивала рассвет дня с юностью. Оба периода создают ощущение бесконечности времени впереди. Будто в юности (утром) часов, как песчинок в бескрайней Сахаре – их количество дает право замедлиться, не спешить.
Но еще больше в утреннем часе Катерина ценила возможность уединиться. Раньше, живя с семьей, она подрывалась с первым лучом солнца. Это давало Рудковски возможность расстаться с главными делами утром, а затем целый день божествить свою несравненность.
Ни единой душе не дозволено было в этот час посягать на границы девушки. Не единожды утро спасало ее от тревоги и смертной тоски.
Так и в этот раз поутру беспокойства Рудковски с большего поутихли. О случившемся девушка думала как о картинке из фильма, сцене, которую она видела задолго до и по отношению к какой оставалась лишь наблюдателем со стороны.
День, как всегда, обещал быть насыщенным. Тридцать первое декабря уже завтра, а значит, после утренних переводов Катерине предстояло докупить недостающие подарки родителям, сестре и подруге, если за таковую можно считать Карлу Армут, прогулки с которой у девушки случались реже, чем небо светилось от полной луны.
От родителей Рудковски съехала полтора года назад, когда перешла на второй курс заочного обучения. Рассчитывая впоследствии найти подработку, чтобы самостоятельно оплачивать съемное жилье, Катерина остановилась на том варианте, что не сильно стеснил бы родительский кошелек.
Зависимость от кого угодно, финансово или эмоционально, напоминала Катерине клетку, ключ от которой находился в кармане ее владельца. Насладиться свободой разрешалось, лишь угождая хозяину. Мириться с таким унижением свободолюбивая натура Катерины не стала бы. Помня про это, девушка и искала пусть и временный, но вариант поскромнее.
На счастье Рудковски, жизнь предоставила шанс познакомиться с Карлой. Ввиду нежелания принимать ответственность за свою жизнь, последняя все еще проживала с матерью, только и делая, что помогая женщине в школе.
Мама