Головная боль генерала Калугина, или Гусь и Ляля. Наталия Романова
подмигнул растерявшейся Ляле.
– Припевочки, да, – нервно хихикнула Славка, Ляля предпочла промолчать.
– Из тебя припевочка, как из меня монашка, – ответил капитан, мазнув смешливым взглядом по Славе. – А вот подружка твоя – настоящая девочка-припевочка.
«Девочка-припевочка» было не сказано, а пропето елейным голосом, всё с той же обворожительной улыбкой, утопив в синем взгляде, таком же бесконечном, как небо в этой стране.
– Это сестра моя, – заливисто засмеялась Слава. – Мы близнецы.
– Да ну, на! – замер Гусь, уставившись на Лялю. – В смысле «близнецы»? – он показал сначала на одну, потом на другую, скосил глаза к носу, кривляясь.
– Монозиготные, – вставила слово Ляля. – Или гомозиготные.
– Гомо какие? Не нравится мне второе слово! – прогремел капитан, оглушая пространство смехом. – Давайте без этих ваших побочек цивилизации.
– Однояйцевые, дурень! – ответила Славка за растерявшуюся Лялю.
– Вы же не похожи, – Гусь внимательно оглядел обеих с головы до ног. – Отдалённо, туда-сюда…
– А так?
Слава подошла к сестре, убрала её распущенные, только расчёсанные волосы назад, затянув в хвост. Приложила ладонь к своей голове, примяв короткий ёжик, встала рядом, чуть выставив бедро вперёд, как неосознанно стояла Ляля.
– Охренеть! Не, ну охренеть же! Слав, помнишь, я говорил, что как женщина ты меня не интересуешь? Беру свои слова обратно. В комплекте с сестрёнкой – ты ж порно-мечта любого мужика!
– Дебил ты, Гусь, и не лечишься! – отреагировала Слава, пока Ляля моргала в попытке прийти в себя, сообразить, что в таком случае полагается отвечать.
– Капитан Гусев, извинитесь сейчас же, – выдала она первое, что пришло в голову.
Не потому что она дочь генерала – это ни причём совершенно. А потому что девушка, и Слава девушка, подобные слова в их адрес недопустимы.
– Чего? – Гусев замер, будто ударился в бетонную стену с разбега.
Уставился на Лялю не моргая, пронизывал бесконечным синим взглядом так, что мурашки рванули по всему телу, оседая в неожиданных местах, под розовым трикотажем с сердечками.
– Гусев? – переспросил он, трижды моргнув.
– Вы же поэтому Гусь? – смутилась Ляля.
Стоявшая рядом Слава перегнулась пополам от смеха, схватилась за живот, издавая надрывные звуки. Она пыталась заткнуть себе рот рукой, но продолжала закатываться в откровенном хохоте.
– Давай, объясни девушке, почему ты Гусь, – выдавила она сквозь собственный гогот.
– Чёт мне кажется, это плохая идея… – с умильной улыбкой проговорил капитан, не отрывая взгляда от порозовевшей от смущения Ляли. – Прелесть какая, я сейчас кончу…
Ляля сама не поняла, как это получилось, почему, чем она мотивировалась. Верней, мотивация понятна, причина тоже ясна, но вот делать этого точно не стоило. Пришла в себя от резкой боли в ладони и звонкого звука пощёчины, которую влепила не иначе, как рефлекторно.
– Во