Собирая по крупицам ад. Макс Риу
там Соня? – вдруг неожиданно громко спросил Стефан.
Военный замер на месте в полусогнутом состоянии. Послышалось его учащающееся дыхание и через пару мгновений он взорвался:
– Тварь! Тварь! – завопил он, всхлипывая, и начал сильно бить по телу собеседника.
Стефан стонал и мычал, но ни разу не крикнул. Может из-за большой стойкости, может из-за невозможности сделать это. Кот стремглав убежал из-под кровати, а я, не зная, чем это все закончится, постарался повернуться так, чтобы лучше размахнуться в случае моего обнаружения. Я мог бы ударить изверга по ногам, но большого эффекта это бы не произвело. Нож был небольшой, а я сам совсем не боец.
– Я сейчас расскажу тебе одну вещь, скотина! – ударив последний раз, начал военный. – Ты помнишь тот день? День, когда ты взлетел на воздух, как щенок, раскинув вокруг свои грязные лягушачьи лапки? Вместе со своей ротой, на плацу. Даже не в окопе или поле, не в руинах или танке, а просто на плацу, при обычном построении. Играл гимн, а потом вы вытанцовывали свою строевую чечетку. Вы даже не поняли, что произошло. Вы все – восемьдесят человек, которые превратились в мотыльков в одно мгновение. Ты полжизни учился воевать, быть мужественным и храбрым, чтобы славно защищать свою великую Родину! А, в-итоге, ты ни разу не выстрелил во врага. Ты его ни разу не увидел. Ты даже не осознал, что началась война! Вот во что превратились эти медали и звания. В пустоту! В пшик! Ты всю свою осознанную жизнь потратил ни на что! И ты украл у меня самое главное! Мою маленькую Соню. Она была моим лучом, я цеплялся только за нее, а вы все просто животные, выкорчевавшие мою душу! Твари!
Он не мог справляться с дыханием, поэтому взял паузу и быстро тягал воздух ртом. Было слышно, что он уже изрядно пьян и одурманен. К тому же, к нему подкатили чувства, он немного размяк и начал сморкаться.
– Ты уже не жилец, до тебя никому нет дела, кроме матери. Тебе осталось день, максимум два. Я с удовольствием бы убил тебя сейчас, но хочу, чтобы ты мучался до последнего своего вздоха. Ты это заслужил, как герой, который никогда не воевал.
Он, шатаясь подошел к открытому окну, подышал свежим воздухом и продолжил:
– Фироны качественно вербуют и предоставляют все гарантии. Скоро они будут здесь, а через пару месяцев не будет больше твоей страны.
– Это был ты? – с трудом спросил Стефан. – Ты был наводчиком?
Военный подошел к стулу, на котором висел капитанский китель, снял его, бросил на пол и начал вытирать о него свои подошвы.
– Ты потратил на это дерьмо двадцать лет, а мне понадобилось несколько месяцев. Через неделю у меня будет такой же, только новый, красивый, и с оранжевой полосой. Ну и кто, скажи мне, здесь дурак? Сравни нас с тобой сейчас.
Он плюнул на кровать и проследовал к двери.
– Это был ты? – снова спросил инвалид.
Военный остановился у двери, развернулся и процедил сквозь зубы:
– Да. Ты был моей первой целью. Думаю, ты рад это узнать. Мучайся, мразь!
– Я рад, – ответил Стефан, – рад, что Соня больше никогда тебя не увидит, так как тебе нет места в раю, Адам.
Военный