Мастерская: Галерея спящих. Бахор Рафиков
Музыканты? Они же неумолимые критики! Вспомни Антуана!
Франц возвел глаза к небу, стараясь собраться с силами на ближайшие два с половиной часа. Александэр принялся ходить от картины к картине, останавливаясь у каждой из них и пытаясь найти какие-нибудь изъяны. Вскоре, замерев у пейзажа деревенского дома на холме, он вскрикнул.
– Здесь нет трубы! Я забыл нарисовать трубу на крыше!
– Брось, Александэр, никто и не заме… – начал Франц и прервался, когда художник бросился к саквояжу, достал оттуда коричневый бочонок краски и кисточку и вернулся к картине. – Серьезно? За десять минут до начала?
– От этого может зависеть вся моя дальнейшая жизнь! – прошептал художник, аккуратно делая тонкий мазок на холсте. – Прикрой меня, Франц! Вдруг кто-нибудь зайдет.
В коридоре действительно послышались шаги; Франц встал так, чтобы загородить собой рисующего Александэра. В зал вошли несколько человек преклонного возраста.
– О, мы первые! – воскликнула женщина в шляпке с широкими краями, оглядевшись вокруг.
– Прошу вас, – поприветствовал посетителей Франц. – Проходите. Художник скоро подойдет.
– Надеюсь, надеюсь, – сухо произнес пожилой мужчина, подозрительно косясь на того, кто маячил за спиной Франца. – Очень хотелось бы побеседовать с ним лично. Некоторые его картины просто вопиющим образом похожи на мои.
– Да как он смеет! – прошипел Александэр, оторвавшись от картины. – Все мои работы уникальны!
– Тише ты! Еще не хватало устроить скандал прямо во время выставки. Он поворчит и успокоится.
– А моя гордость останется растоптанной его сапогами несправедливости.
– Знаешь, сапог, заканчивал бы ты уже со своей трубой. Тут еще люди пришли.
В самом деле, посетителей становилось все больше и больше. Тут были и студенты университета, знакомые с Александэром лично; его преподаватели и бывшие заказчики работ; было немало и совсем незнакомых людей, узнавших о выставке, вероятно, из объявления в газете или из интернета. Вскоре подошла и Вероника с доброй дюжиной своих друзей и подруг из музыкального коллектива. Один из них, красивый блондин с небрежно наброшенным на плечи шарфом, шел по залу, словно по бордюру тротуара, и уже издалека можно было услышать его запальчивый голосок:
– Вероника, надеюсь, это мероприятие стоит того… мне ведь нужно распеваться, да… и каждые полчаса мне нужно глотать кусочек масла, чтобы смазывались мои голосовые связки… да… у меня есть один кубик в кармане, но, боюсь, он уже растаял…
Вероника, подходя к Францу, демонстративно возвела глаза к небу и обняла парня.
– Франц, это Эдуард, мой коллега по хору. Не суди по нему обо всех моих друзьях, – прошептала девушка ему в ухо.
– И лишить себя такого удовольствия? Ну, уж нет, – злорадно улыбнулся Франц. – Приветствую, Эдуард!
– Привет, привет, – закивал тот, протягивая Францу пальчик и осматривая