Восемь пуль людоеду. Николай Иванников
резину, а хочет вкусную мамину грудь. Но его мнение, похоже, никого не интересовало – ему настойчиво продолжали запихивать в рот соску. И вот тогда он разозлился. Он задергал руками и ногами, закричал изо всех своих младенческих сил, стараясь как можно доходчивей втолковать всем и каждому: я злюсь!
Впрочем, сейчас подтвердить это не смог бы никто, даже сам Антон. Так же можно сказать, что впервые он разозлился еще при родах, когда треклятая пуповина обмоталась ему вокруг шеи и стала душить, душить, душить…
А если говорить о настоящей, осознанной, рвущейся изнутри злости, когда кровь застилает глаза, когда перестаешь мыслить разумно и живешь одной лишь злостью, когда хочется уничтожить объект своей ненависти… то, пожалуй, первый такой случай, навсегда оставшийся у Антона в памяти, произошел, когда он учился в четвертом классе.
Хулигана звали Бек. Антон считал тогда, что это кличка, и все никак не мог понять, за что тот ее получил; только позже он узнал, что это была его истинная фамилия. Собственно, настоящим хулиганом Бек не был. Он был из тех, кто никогда не приобретает настоящих друзей, кто прогуливает уроки, чтобы в одиночестве покурить на школьном крыльце, потому что на переменах в свои компании его никто не приглашал, а заводить непринужденные знакомства он не умел, кто все свои странные и непонятные большинству сверстников дела предпочитает творить в одиночестве, кто никогда не влезает в большие драки, но вместе с тем слывет грозой младшеклашек.
Антон в те времена считался младшеклашкой, и Бек был для него чем-то вроде пугала. Он казался ему каким-то сверхъестественным существом, вездесущим и грозным, и то, почему старшеклассники без страха и даже наплевательски относятся к его присутствию в своей среде, было вне его понимания.
Бек был довольно крепким для семиклассника. Роста невеликого, плечи имел широкие и угловатые, а ноги – толстые и короткие, так что со стороны Бек напоминал ходячий шкаф, или, вернее – комод, облаченный в темно-синюю школьную форму. Он никогда не упускал возможности поиздеваться над младшеклашками, причем всегда делал это молча, и лишь маячила на его лице какая-то странная кривая улыбка.
Антону обычно везло. Бек уже давненько охотился за ним и еще парочкой его приятелей, но всякий раз им удавалось уйти от его цепких рук – то выскочат из школы на улицу и что есть сил побегут к гастроному, где всегда можно затеряться, то юркнут в учительскую под каким-нибудь идиотским предлогом, то найдут защиту под крылышком Тошкиной сестры Ирины, которая училась с Беком в одном классе и считала его полным дебилом.
Но однажды Антон попался; зашел в самом конце перемены в туалет, а на выходе уткнулся лбом прямо в чей-то огромный живот. Мысленно ругнувшись, он поднял голову. В груди сразу похолодело – перед ним стоял Бек и улыбался своей знаменитой блуждающей улыбкой. Антон и пикнуть не успел, как крепкая рука схватила его за шиворот и приподняла над полом. Проделано это было с такой легкостью, что Антон сразу же почувствовал себя слабым и беспомощным.
– Попался, – кратко констатировал