Геспериды или Творения человеческие и божественные. Роберт Геррик

      Поверженным пусть будет в утешенье:

      Нанёс им Полководец пораженье.

      Покинут, пребывал я в чаще,

      Там, где струил ручей журчащий;

      Рыдал я горько, и, сморён

      Своей печалью, впал я в сон;

      И чудо – предо мной возник

      Прекрасной девы милый лик;

      Я видел, как, облачена

      В тунику, шла ко мне она;

      Держала лук свой боевой

      С тугой шелковой тетивой;

      Я зрел её, от страсти млея,

      Она влекла красой своею,

      Желаннее небесной манны —

      Кудрями, ножками Дианы

      И прелестями, что нимало

      Её туника не скрывала;

      Я страстный пыл сдержать не смог

      И пал у обнажённых ног;

      Но дева только погрозила

      Прутом из мирта, молвив мило,

      Но твёрдо: «Милости не жди.

      Ты дерзок, Геррик, прочь иди».

      Ты говоришь – твоя любовь сильна;

      А я б хотел, чтобы была она

      Пусть и слаба, но чтобы дольше длилась,

      Чтоб быстрой смерти с ней не приключилось.

      Где розу ты лобзала,

      Даря дыханье ей,

      Цветов теперь немало —

      Венок из роз, скорей.

      Ревность, что её сожгла,

      С ней в могилу и легла;

      Ты шуметь здесь погоди,

      Даром лиха не буди —

      Сможет Смерть (как встанут вдруг)

      Снова уложить подруг?

      Ещё столь хмурых не бывало дней,

      Чтоб ливни шли без пауз, всё сильней;

      И не было ночей, чтоб им вослед,

      Сколь ни тянулись, не пришёл рассвет;

      И не было тюрьмы, столь потайной,

      Чтоб лучик не проник туда дневной.

      И как на небе тёмная луна

      Вся новым светом воссиять должна,

      Так вы, милорд, хоть ныне в заключенье,

      Своё переживёте заточенье:

      Звездой, что освещает небосвод,

      Взойдёте вновь, когда туман уйдёт;

      Могущий Цезарь лишь отдаст приказ,

      Падут оковы и замки тотчас;

      Так в оны дни смогли освободиться

      Апостолы: твердь сотрясла темницу.

      Того же я желаю вам, не скрою,

      Хоть и жестоки были вы со мною:

      Вы в сердце рану мне лечить не стали,

      Что нанесли, – она пройдёт едва ли;

      Но пусть вы не смягчили скорбь мою,

      На ваши раны я бальзам пролью.

      Феб, щипнув за ухо нежно,

      Наставлял меня прилежно:

      «Знай, что каждый завиток

      Женских локонов – силок;

      Губы их, глаза иль шея —

      Западни