Вечный Жид. Том II. Гарем. [frank_sparral]
![Вечный Жид. Том II. Гарем - [frank_sparral]](limg_read1409418.jpg "Вечный Жид. Том II. Гарем - [frank_sparral]")
а их всё нет и нет – поэтому он вроде как обижается на судьбу за то, что руки людей делают нечто другое, а не хлопают в ладоши такому, как Остин. И, честно говоря, это его изрядно настораживает и даже пугает.
– Потом нас всех ебать будут, – вскрикивает неожиданно Итан. – И будут ебать настоящими мужскими хуями, – и Итан действительно боится, что так и может произойти, ведь за Давидом стоят не только мусульмане, но и белая раса, которая может изрядно подпортить жизнь тем, кому не нравится Давид. Тем более, Итан наслышан о жидовстве Давида, а жиды, по мнению Итана – грязны в действиях своих и могут ударить тогда, когда боец не готов драться – и даже ударят именно в этот самый момент, если выражаться так, как думает сам Итан. Итан переживает за свою честь, хотя в отношении этих людей, которые идут против Давида, если говорить начистоту – честь слово неизведанное и малопонятное – это слово не просто неусвоено этими людьми – этим людям мало объясняли это слово. Так скажите теперь, от чего один человек развивается так, что понимает многое – в то время как другой человек развивается так, что даже малого не понимает. Вот и Итан – один из умнейших людей группы, которая идёт против Давида – считает, что ему, Итану то есть, чего-то просто недодали – и даже готовит речь к тому моменту, если его поймают, по его словам, дружки Давида: Итан считает, что нужно подготовиться к разговору, от которого если и не его, Итана, судьба зависит, то зависит судьба белого дела, как выражается Итан и его попечители. И поэтому Итан терпеть не может Давида, ведь тот, такой изрядно беленький и мог стать лидером арийской банды, но стал – практически сутенёром каких-то чёрных негритянских девушек и хачей. Ладно – азиаты – думает Итан, ведь они, по его мнению, ещё что-то могут – но вот хачи и тем более негры – вот от чего так бесится белая кровь Итана, которая пропитывает его отвратительную для Давида идеологию.
– Ничего не поделать… – говорит Оливер Остину, намекая, что ему, видимо, не удастся хоть с кем-то из девушек заняться сексом. – Посмотрим, когда увидим их – и там уже будем решать… – договаривает Оливер, будто ощущает к кому-то из этих девушек некую привязанность, или имитирует это ощущение на всякие пожарные; поэтому автор этого романа думает, что исполняя через поведение привязанность, Оливер лжёт, и это может быть ошибочным знанием – а быть может, он думает о ком-то на воле – его лицо настолько омрачается, что чувствуется насколько эта привязанность убивает его, уничтожает его, делает его безрадостным и недовольным своей судьбой и карой – кажется, он размышляет о том, готов ли поменять девушку, что ждёт его на воле, на какую-то из этих девок (по сути для Оливера они не люди, а уже – товар), или даже на нескольких – ещё мгновение, и он возненавидит всё, что есть вокруг него, ведь абсолютно не понимает, почему в нём возникает это сильнейшее пренебрежение к этой ситуации – он понимает, что если и заниматься с кем-то сексом из группы Давида, то нужно заниматься с несколькими, если предстоит вдруг